Последний из Учих (СИ)

- С-Саске, – носительница Проклятой Печати невольно вздрогнула от ужаса, внимательно разглядев, небрежно прислонившегося спиной к одному из деревьев, мстителя, только сейчас сообразив, что все остальные уже спят, и они были совершенно одни.

Хокумон попыталась было встать с места на котором сидела, и быстро удалиться в сторону своей платки, так как уединение с Учихой после прошлого раза её не сильно прельщало. И даже более того, слишком уж пугало. Но, как на зло, споткнувшись по пути обо что-то, неуклюже плюхнулась на спину, однако даже в таком положении в ужасе наблюдая, как мститель, выйдя из тени дерева, спокойно стал приближаться к ней попыталась отползти назад, уже наученная горьким опытом и, зная, что могло произойти дальше. Но Саске, похоже, и не собирался делать ничего предосудительного, он лишь быстро подошёл ближе и, спокойно уставившись в глаза своей подчинённой, как всегда холодно произнес, остановившись по другую сторону костра от Хокумон:

- Не бойся, я не трону тебя, – затем краем глаза уловив, как красноволсая недоверчиво покачала головой, в знак того, что ни единое слово Учихи она не приняла всерьёз, подошёл ещё ближе. И с силой за руку подняв девушку обратно на ноги, заметив, как страх постепенно всё больше и больше появляется в её глазах, добавил, – мне нужно с тобой поговорить.

Оказавшись против своей воли вновь в вертикальном положении, Таюя резко и одновременно нервно вырвала руку из его цепких пальцев, а затем, отойдя, как можно дальше грубо огрызнулась, собираясь и вовсе уйти:

- Мне не о чем с тобой разговаривать, ублюдок.

- Таюя, я… – будто и вовсе не обратив внимание на ответ Звуковички, начал свою речь, которую вот уже месяц думал, как произнести Саске, в муках терзаясь, что подобно своему старшему брату превратил жизнь единственного более или менее дорогого для него человека в кошмар, тем самым задержав ее. Заставив, словно вкопанную, замереть на месте развернувшись к нему обратно лицом. – Я не хотел причинять тебе боль, – тяжело вздохнув, Учиха всё же смог выдавить из себя это слишком сложно давшееся ему признание, – я просто… – он вновь запнулся, стараясь более мягко подбирать слова, чтобы не напугать девушку ещё сильнее, чем уже это сделал. И почти не напоминать о той страшной ночи, – я просто обезумел. Сам не знаю, что на меня тогда нашло. Ты была слишком хороша, слишком, что бы принадлежать кому-то другому. Все эти два долгих года прожитых вдали от тебя сводили меня с ума, я не мог спокойно жить, зная, что больше никогда тебя не увижу. Не мог свыкнуться с мыслью, что девушка, о которой я мечтал ещё с мальчишеских лет – мертва. Та ночь была ошибкой, глупым одномоментным порывом неизвестно как пришедшим в мою ненормальную пьяную голову. Я не хотел, что бы всё так получилось, честно не хотел, и ни за что бы не сделал, ведь я на самом деле люблю тебя, но…

- Но? – ехидно ухмыльнувшись, передразнила мстителя Хокумон. – Прости? – ещё раз язвительно переспросила она, от гнева и недоумения того, как смеет новый Каге Звука просить у неё прощение за такое. Как смеет находить какие-то оправдания этому, и даже несмотря на все свои эмоции, подошла вплотную, и грубо ткнув своего собеседника флейтой в полуголую грудь, сказала, уже почти крича – хватит, хватит врать! Ты не любишь никого кроме себя, Учиха. И всё что ты сделал со мной тогда, тебе безумно понравилось. Ты заставил меня чувствовать себя последней дрянью, дешевой и грязной шлюхой нового Каге Звука, разбил в дребезги и сломал всю мою жизнь. И после этого ты ещё смеешь просить прощения, находя какие-то оправдания своему мерзкому отвратному поступку? – красноволосая уже почти задыхалась от гнева, буквально по слогам чётко произнося каждое слово, – Да, Саске-сама? – Таюя с особым отвращением выговорила это обращение, явно выделив его из всей остальной фразы, будто подчеркнув, – ты играешь с жизнями своих подчинённых, словно это не живые люди, а марионетки, куклы которых можно ломать и унижать, ради собственного удовольствия. Идёшь по нашим головам к своим тёмным, таким же грязным, как и твоя ёбанная чёрная душа, целям, всегда получая то, что тебе хочется, и совершенно не задумываясь, что у всех окружающих тебя тоже есть чувства желания и мечты, даже не подозревая, что каждая твоя мелкая прихоть может стоить нам нашей грёбанной жизни, – она запнулась на секунду, тяжело дыша всматриваясь в чёрные как ночь глаза мстителя, будто хотела там увидеть что-то, разглядеть последнюю каплю добра, где-то глубоко, глубоко внутри человека причинившего ей столько боли, которую уже давно не надеялась там найти, и резко закончила предложение, снизив тон с крика на полушёпот, так, чтобы Саске, и только он мог её услышать. – Этому нет прощенья, ублюдок, – затем быстро убрав флейту от груди собеседника, и врезав ему кулаком по лицу, почти мгновенно скрылась из вида где-то в глубине леса, уходя прочь – подальше от Учихи. Потому что знала, что направиться к себе в палатку было теперь бессмысленно, так как после подобной беседы девушка бы просто не смогла уснуть.