Последний из Учих (СИ)

Молча проводя Таюю глазами, Саске остался наедине со своими, как выразилась Хокумон, «тёмными» мыслями. Да, он ожидал от девушки какой-то подобной реакции, и знал, что теперь, когда она одновременно боится и ненавидит его даже больше смерти, Звукавичка ни за что не простит Учиху, но одно всё же удивило мстителя. Только сейчас он наконец-то понял, что зайдя настолько далеко ради своей мести, Саске как две капли воды стал похож на Итачи – такой же злой и безжалостный монстр, разрушающий всё вокруг себя и ломающий жизни каждого, кто хоть близко подходил к нему. От чего носителю Проклятой Печати вдруг стало противно. И недовольно поморщившись своим же поступкам, Учиха решил не идти вслед за Хокумон, оставив её навсегда в покое, а лишь всё так же безмолвно уселся возле костра, примерно там же, где совсем недавно была Звуковичка, и задумался обо всём этом, потирая рукой ушибленную щёку.

Тем временем злая Таюя недовольно и грубо ломая мешавшие ей перемещаться ветки деревьев и кустов, почти бежала прочь от лагеря в поисках места, где Звуковичка могла побыть одна, всё обдумать, спокойно предавшись игре на флейте, но так и не могла найти. Более того, с пережитыми сегодня эмоциями к Хокумон вернулись и ужасные воспоминания о той ночи. Они сжигали её душу изнутри, ломали девушку и одновременно ужасали, не столько всей болью и отвращением, которые она вытерпела благодаря мстителю, сколько сходством Саске в плане подобных вещей с Итачи, и тем, что несмотря ни на что Звуковичка всё же получила от случившегося, пусть и гораздо меньшее, чем Учиха, но удовольствие. Это не давало ей покоя уже около месяца, Таюя неустанно думала и вспоминала наиболее страшный кусок своей жизни, постоянно размышляя, где же она могла допустить ошибку, чтобы тело носительницы Проклятой Печати легко поддалось подобным «ласкам» от прикосновений и среагировало именно так. Да, Саске являлся младшим братом Итачи и, возможно, Учихи должны были быть в постели чем-то похожи но, даже несмотря на то, что их сходство казалось слишком сильным, и всё случилось без её желания и даже согласия, но Хокумон всё равно ощущала будто предала любимого Акацука. Изменила ему с его же маленьким братом, и это убивало девушку даже больше, чем то, что после ночи с Саске весь Звук считал её шлюхой нового Каге, и даже больше, чем то, что после такой страшной психологической травмы она уже вряд ли вновь смогла бы стать собой до конца.

-Ксо!!! Твою мать!!! – пройдя ещё пару метров, девушка зло пнула ногой последний попавшийся ей на пути куст. И неуклюже зацепившись за ветки несчастного растения, выбралась на поляну, ругаясь матом то ли на Саске, то ли на Итачи, то ли на саму себя, а то ли и вовсе на, ни в чём не повинный, куст.