Последний из Учих (СИ)

Резкий звон холодного оружия в один момент разорвал ночную тишину леса и Звуковичка опомнилась. Она поняла, что должна остановить этот бой, во что бы то ни стало, даже если для этого девушке придётся отдать свою жизнь, право терять которую уже не зависело от собственных желаний Звуковички.Моментально сорвавшись с места, Таюя помчалась со всех ног туда, где сейчас два самых дорогих ей человека убивали друг друга, мысли, чувства, воспоминания – всё перемешалось в голове Хокумон. Она уже и сама не до конца понимала, что делает. Сейчас Звуковичкой правило лишь желание прекратить всё это, остановить необратимое, но это было уже не в её силах…

Красноволосая видела, как бой между Учихами подходил к концу, она стеклянными будто загипнотизированными глазами смотрела на то, как братья убивают друг друга и пыталась это прекратить:

- Мать вашу остановитесь наконец-то!!! Хватит!!! – с губ Таюи слетела лишь одна фраза, эхом отдавшаяся по всей пустой поляне, где находились только они трое.

Хокумон краем глаза уловила, как серебрясь в лунном свете мелькнуло острое лезвие катаны, и, рассекая воздух, холодное железо окрасилось проклятой кровью одного из Учих. Будто в полусне, Звуковичка заметила, как оба брата услышав голос красноволосой, резко обернулись в её сторону. Четыре ярко-алых огня Шарингана, вместе с такими разными и одновременно одинаковыми улыбками на лицах Акацука и мстителя в упор уставились на неё. Каждый из братьев по-своему смотрел на Таюю. Каждый видел в ней что-то своё, но в одном Саске и Итачи даже сейчас были похожи, в их взглядах ещё всего секунд пять читалось одно, абсолютно одинаковое чувство – любовь, любовь к ней, эмоция, которая подарила им столько радости, и вместе с этим навсегда отняла шанс у всех троих быть счастливыми.

Красная Учихская кровь в один миг окропила изумрудную траву поляны.

- Нет!!! Нет!!! Нет, твою мать!!! – в полузабытье орала Таюя, чувствуя, как по её щекам бегут горькие обжигающие слёзы боли и утраты.

Да, Хокумон не успела, секунда, всего одна секунда навсегда решила её судьбу, и Звуковичка потеряла одного из самых дорогих ей на свете людей, и это было больнее, чем все пытки, которые когда-либо пережила Таюя. Хуже, чем то, что одного из братьев ей пришлось бы выбрать. И противнее, чем беспомощность, предательство, Цукиёми или изнасилование. Страшнее собственной смерти…

Глаза обоих Учих, наконец-то разорвали безмолвную и неподвижную сцену, Акацук и мститель, быстро перебежали друг на друга, взглядом.

- Ты стал сильным, действительно сильным, мой глупый маленький брат… – гордо произнеся последнюю фразу, Итачи легко коснулся лба Саске окровавленными пальцами. Учиха младший лишь слегка поморщился, ощутив прикосновение к своей голове, такое же, какое чувствовал 8 лет назад, в день, когда просил брата потренироваться с ним, а в ответ получил лишь это прикосновение…

Шаринган, словно угасающее пламя, плавно стал исчезать из глаз Акацука. Кончики пальцев скользнули вниз по бледному лбу мстителя, оставляя там кровавую дорожку и, теряя последние силы, Итачи рухнул на траву, еле-еле шепча имя любимой девушки.

Таюя не слышала, что именно он произнёс, но понимала, просто знала, что Учиха старший говорил сейчас о ней. Носительница Проклятой Печати вспомнила, что тогда, когда он впервые был с ней, Итачи пообещал, поклялся защищать её до последнего, любить до самой смерти, но в тот день Хокумон не предполагала, что эту самую смерть она сможет увидеть собственными глазами.

Звуковичка мгновенно оказалась около Акацука. Поначалу она хотела просто стать между братьями, чтобы бой прекратился, остановился, и девушка сама смогла решить, что делать с этим любовным треугольником дальше, но, похоже, оба брата решили за неё, и Таюе лишь оставалось подчиняться судьбе, которую уже нельзя было изменить…

Не жалея ног в одну секунду грохнувшись на колени, около Акацука, Хокумон обвила умирающего Учиху старшего тёплыми нежными руками.

- Таюя… – еле-еле шевеля губами, от которых медленно сбегала по подбородку ярко-алая нить крови проклятого клана, Итачи шептал, говорил так же тихо, но и одновременно так же уверенно, как в тот, самый первый день, когда они открыли друг другу свои истинные чувства, – я… я люблю тебя… – сейчас эта фраза прозвучала даже более искренно, чем в тот раз, когда мастер гендзюцу сказал её впервые.