Последний из Учих (СИ)

- Итачи-сан прав, – подтвердил Кисаме с отвращением, взглянув на Таюю, – если мы продолжим допрос Лидер-Сама, она умрёт, и тогда мы вообще не получим никакой информации.

- А если она просто ничего не знает? – безразлично прошептал сквозь оболочку марионетки, в которой находился Сасори.

- Хм… – недовольно поморщился Хидан, подумав о том, что для его ритуалов от внутренностей девушки вообще ничего уже почти не осталось в хорошем качестве.

- Мне кажется, знает, Сасори-дана, – почему-то впервые в жизни согласился с Итачи и Кисаме Дейдара, голубым глазом пробежавшись по корчащееся от боли Звуковичке.

- А я думаю, нам стоит закончить допрос, – хитро потирая ручки хором воскликнули обе половины Зетцу.

- Тебе лишь бы пожрать, – прикрикнул на него Какудзу, – а нам какая выгода от того, что ты пообедаешь? Денег мы от этого не получим.

Конан промолчала, ожидая ответа Пейна, с которым почти всегда была согласна.

- Молчать!!! – уже во второй раз за день рявкнул Лидер, затем запнувшись в мгновенно образовавшейся тишине, задумался.

Пейн вовсе не хотел оставлять Таюю в живых, это было хлопотно и не выгодно, ведь к врагу, который не сознался на первом же допросе, нужно было относиться с особой осторожностью, но и убить Звуковичку так просто – ничего не узнав, тоже не входило в его планы, видимо Лидеру уж слишком позарез нужна была информация, так как спустя пять минут гробовой тишины он произнёс:

- Итачи и Кисаме, отведите её обратно в камеру, продолжим в другой раз. Вы оба будете надзирателями шпионки Орочимару, до того, как она расколется. Все остальные свободны, – затем голограмма Пейна растворилась в воздухе. За ним исчезла и не настоящая Конан, а так же и те шиноби, которые сейчас не присутствовали здесь лично.

Остальные Акацки медленно стали разбредаться по своим углам логова. А Учиха старший и его рыбоподобный напарник, отстегнув Таюю от пола, быстро потащили девушку обратно в «коробку».

====== Глава 4. Последний день в «коробке» ======

Принеся находившуюся почти без сознания Таюю в камеру, Кисаме неаккуратно швырнул девушку на койку. А потом злобно уставился на неё, наблюдая как Звуковичка постепенно приходит в себя и начинает понимать, где находится.

- Может, развлечёмся – отрежем ей руки и ноги? А? – маниакально не отводя глаз от Хокумон, и, в нетерпении вертя в голубой руке Самихаду, задал вопрос Хошигаке напарнику, уже было, потянувшись в сторону чуть приподнявшейся с кровати девушки.

- Оставь её в покое, – безразлично ответил Итачи и направился к выходу из «коробки».

Его слова достигли ушей Кисаме, но почему-то не были восприняты серьёз, возможно уж слишком сильно Хошигаки задели сравнения Таюей его с рыбой, а может, напарник Учихи старшего просто слишком сильно любил отрубать конечности своим жертвам, но факт был фактом, Кисаме так и остался неподвижно стоять на месте, и уже почти было схватил очнувшуюся Звуковичку за руку, если бы его вновь остановили.

- Я сказал – оставь её в покое, – отчётливо, второй раз почти по слогам выговорил эту фразу Итачи, ухватив Кисаме за запястье, тем самым не позволив даже коснуться Хокумон, – задание превыше всего. Пейн приказал нам охранять ее, а не отрубать конечности. Развлекаться будешь в аквариуме, – сам не ожидав от себя подобной тупой грубости добавил Учиха старший, только потом, сообразив, что ляпнул явно что-то не то – фразу, которую совершенно не собирался говорить, так как прекрасно знал, что его напарник жутко ненавидел, когда его сравнивали с рыбой.

Мгновенно позабыв о своём маниакальном желании по-отрубать руки и ноги Таюе, Кисаме в ярости выдернул своё запястье из пальцев Итачи, с такой силой, что тот едва устоял на ногах, а затем Хошигаки пулей вылетел из камеры, чуть не выломав ржавую решётку Самехадой. Проследив чёрными спокойно-безразличными глазами за напарником, Учиха старший тоже вышел из «коробки», оставив Таюю наедине. Не ожидав от надменного брата Саске подобного, даже не смотря на всю боль до сих пор испытываемую после допроса, Хокумон моментально вскочила с кровати, и, побежав к захлопнувшейся за Учихой старшим решётке, крикнула ему вдогонку:

- Эй, Шаринганистый!!!

Услышав грубое обращение к себе, Акацук остановился и обернувшись к девушке взглядом задал вопрос «Что?».

- Спасибо… – неуверенно произнесла Таюя, снизив тон почти до шепота и чуть опустив глаза, вспомнив как всего пару часов назад оскорбила его перед остальными, испытывая вину.

- Не за что, – безразлично бросил Учиха старший, и, развернувшись к ней спиной пошёл дальше. А потом, сделав всего пару шагов вперёд, остановился и добавил, – Меня зовут Итачи, – после чего окончательно продолжил свой путь.

- Хм… Итачи, – провожая его глазами, повторила девушка, – я запомню, – не всерьёз добавила она, скрывшись в полумраке тюремной камеры.