Последний из удэге

Сережа смутился. Он смутился оттого, что в его отношении к Казанку действительно был элемент зависти. Он чувствовал, что не только этим определяется его враждебное отношение к Семке, но Лена, как обычно, нашла именно эту нездоровую и личную сторону в его поведении.

- Глупости какие! - сказал он смущенно и сердито. - Да что же, поступай, как знаешь...

- Не любишь ты правды, - усмехнулась Лена. Она вздохнула. - Пойдем, если так...

Да, отношения между Леной и Сережей уже не были прежними дружескими, искренними отношениями.

От прекрасного утреннего настроения не осталось и следа. Как в последние дни похода, Сережей овладело чувство недовольства собой и ощущение какой-то неустроенности всего.

V

Наскоро позавтракав на кухне, Сережа в том же настроении беспокойства и недовольства собой пошел в ревком. Его официальная должность в ревкоме была - инструктор культурно-просветительного отдела. Он работал под руководством Ванды. Мысль о том, что он снова должен будет вернуться к исполнению этих скучных, немужественных обязанностей, была ему невыносима.

Сережа вошел в помещение канцелярии ревкома и, удивленный, остановился. Посреди комнаты стоял Хрисанф Бледный и, держа в руках толстую непереплетенную книгу, громко читал по ней какие-то стихи. Против него, подбоченясь, как гусар, стояла Ванда и слушала. Выражение ее красивых, недобрых глаз было восторженное. Черноголовая машинистка, упершись подбородком в спинку стула, смотрела на них обоих, ничего не понимая.

...Так идут державным шагом

Позади - голодный пес,

Впереди - с кровавым флагом,

И за вьюгой невидим,

И от пули невредим,

Нежной поступью надвьюжной,

Снежной россыпью жемчужной,

В белом венчике из роз,

Впереди - Исус Христос.

Хрисанф Бледный опустил книгу и, ошеломленный, посмотрел на Ванду.

- Изумительно! - с чувством сказала она. - Прекрасно!.. "В белом венчике из роз, впереди - Исус Христос..." Вот как надо писать, Хрисанф!.. Ты слышал? - обратилась она к Сереже.

- Что это такое? - мрачно спросил он.

- Новая поэма Блока! Хрисанф на офицерской квартире в Шкотове захватил несколько книг; я смотрю - петербургский журнал "Наш путь", и вдруг такая изумительная вещь!

- Ничего изумительного не нахожу, - холодно сказал Сережа, - мистика какая-то.

- Какая же это мистика?.. Это же символ! Ты просто ничего не понимаешь, - оскорбленная, сказала Ванда.

- Нет, главное, частушки хорошие есть, - сказал Хрисанф Бледный.

- Когда я смогу отчитаться перед тобой? - не глядя на Ванду, сухо-деловито спросил Сережа. - Предупреждаю заранее: многие твои задания не удалось выполнить...

В это время отворилась дверь, и вошел Сеня Кудрявый.

- Сеня! - радостно воскликнул Сережа.

- Застал, слава богу, - сказал Сеня, с трудом переводя дух, и, схватив Сережу за руку, улыбнулся, показав свои ровные кремовые зубы. - Пойдем со мной. Живенько...

Сережа, даже не взглянув на Ванду и Хрисанфа, вместе с Сеней вышел из ревкома.

- На рудник посылают нас с тобой, - идя по улице рядом с Сережей, вполголоса, весело говорил Сеня. - Я думал, вчера сказали тебе, да вижу, не ищешь меня, думаю - не схотел.

- Что ты, я с радостью! - воодушевился Сережа. - А что мы должны будем там сделать? - с волнением спросил он: он подумал, что, может быть, их посылают что-нибудь взорвать или кого-нибудь убить.

- Бастовать хотят они, а мы должны уговаривать, чтобы не торопились... Только ты все это в секрете держи.

- Что ты, Сеня! Я очень рад. - Сережа поймал Сенину руку и на мгновение крепко сжал ее. - Ты знаешь, мы так переволновались за вас!

- Из-за хунхузов? Пустяками обошлось, - собрав у глаз веселые морщинки, сказал Сеня. - А как добрались вы? Как сестра? - спросил он с некоторым смущением.

- Сестра? Хочешь, я вас познакомлю? - сказал Сережа, обрадовавшись возможности загладить этим размолвку с Леной.

- Не официально ли выйдет? Стоит ли? - колебался Сеня, но чувствовалось, что ему очень этого хочется.

- Глупости какие! На минутку забежим в больницу - и всё.

Они, чтобы не привлечь внимания раненых, зашли в больницу не с главного хода, с улицы, а со двора, и сразу наткнулись на Фросю.

- Ай-ай, в служебное время! Ну только для вас, Сереженька, - сказала Фрося, обдавая его светом своих веселящихся бесовских глаз.

Лена в белой косынке, озабоченная тем, от чего ее оторвали, вышла на крыльцо.

- Я хочу познакомить тебя с моим лучшим другом - Сеней Кудрявым. Вот...

Сережа указал на Сеню, который со своим обычным, спокойным, грустноватым выражением смотрел на Лену.

Она оказалась совсем не похожей на Сережу, но еще прекрасней, чем он ожидал.

- Кудрявый? Я знаю вашу фамилию из газет, - без улыбки говорила Лена, внимательно приглядываясь к нему: несомненно, она где-то видела это чуть тронутое нежным загаром бледное лицо. - Простите, не могу подать руки. Я очень рада. И особенно рада за Сережу.

Она не лгала. Лицо Сени сразу понравилось ей своим выражением выражением душевной тонкости, ума и простоты.

Она помолчала, ожидая, что он скажет что-нибудь, но Сеня ничего не говорил, а все смотрел на нее со своей спокойной, умной, грустной улыбкой.