Последний камень (СИ)

Счастье, что Свин не услышал унарского злословия! Его вопли заглушили тихий испуганный голос юноши, поэтому тому удалось остаться незамеченным. Интересно, когда он перестанет бесноваться? Вздохнув, Рейчел украдкой посмотрела на преспокойные лица тех, кто ее окружал, и поняла, что нервничает на самом деле каждый. Ну, разумеется, кроме Валентина. Эстебан ухмылялся, Северин напустил на себя скучающий вид, Арно, подобно молодому оленю, переминался с ноги на ногу, а Луитджи не переставал кусать губы. А она не знала, как себя вести — сложно совладать со сковавшим душу, словно лед, страхом.

— Что вам известно о краже?! — рявкнул толстяк на Луитджи.

— Т-там… — тот неопределенно махнул рукой в сторону потолка.

— Прекратить! Что там?! Не умеете, как следует, отвечать начальству — тогда не несите ересь, унар! А вам, унар Арно, что известно?

— Ничего, — спокойно, но побелев как полотно, ответил светловолосый юноша, — но пропавшие вещи действительно находятся наверху. На крюке от лампы…

Только раз глянув наверх, Свин разразился грозным и страшным воем, а затем принялся искусно подпрыгивать, что удавалось ему довольно-таки неплохо. Другое дело, что это было смешно настолько, что даже апатичный ко всему, кроме еды, унар Карл расхохотался, глядя на выделываемые начальством пируэты. А следом за ним — и остальные. Рейчел не привыкла к столь громким звукам, ее напугал этот дикий взрыв дружного хохота и задорных выкриков, поэтому она предпочла съежиться, чтобы занимать как можно меньше места. Так же вела себя крошка Эдит, когда младших сурово отчитывала матушка.

Между тем Арамона замахал шпагой, но, едва он только начал, стало ясно: фехтовальщик из него отвратительный. А ведь раньше он обучал унаров фехтовать… С трудом удержавшись от того, чтобы зажать ладонями уши, Рейчел стояла, расправив плечи, и ничего не делала. Так же поступил и Валентин. Они были единственными унарами, не поддавшимися общему безумию.

Но вот, юноши постепенно затихли, успокоился капитан, а в трапезную тихо вошли слуги, неся с собой лестницу. Вернув шпагу на место, в ножны, Арамона упал в кресло и с ненавистью посмотрел на выстроившихся перед ним в ровный строй унаров. Между тем служителям пришлось изрядно постараться, чтобы поставить сооружение из двух столов, огромного сундука и лестницы, а потом снять панталоны. Рисковавший упасть с такой высоты на серые каменные плиты и сломать шею слуга наконец слез и вручил капитану его имущество.

С яростным и негодующим возгласом Арамона отшвырнул от себя панталоны, к камину. Рейчел не стала больше на них смотреть, слишком перенервничала. И все из-за дурацкого, набитого соломой, куска ткани?! В этот раз Суза-Муза перешел черту. Мелко дрожа, девушка наблюдала, как слуги возвращают на место столы и уносят лестницу, а потом стало еще страшнее. Впору бы потереть замерзшие ладони, но ей отчего-то не хотелось делать лишних движений. Тихо и жутко стучал маятник, звенящая тишина затянулась. Что же теперь будет? Если Арамона ничего не говорит и не орет, это значит, либо он боится вот-вот сорвать голос, либо дело плохо.

Один из слуг вернулся и что-то тихо сказал ему на ухо. Арамона кивнул и довольно оскалился. Разрубленный Змей, да что это с ним?! Неужели все даже хуже, чем предполагала Рейчел? А вдруг слуги осмотрели комнаты и нашли улики того, что унар Ричард — девица? Но тогда бы на арамоновой морде появилось озадаченное выражение, хотя бы на миг.

Тем временем Арамона встал, принял позу базарной женщины, уперев руки в бока, и медленно пошел вдоль строя. Остановился рядом с Рейчел и Паоло. Точно… теперь что-то будет! Сохранять спокойствие стало почти невозможно, но девушка понимала, что пока не предъявили эти улики, она невиновна. Точнее, унар Ричард невиновен.

— У меня есть основания полагать, что все преступления так называемого графа Медузы — дело рук унара Ричарда. Он ответит за свои дерзость и ложь, — уже без всякой злости сказал капитан Арамона.

Почему-то она даже не испугалась услышанного. Не одна неприятность, так другая, хоть и не менее страшная. Но если слуга осмотрит комнату…

— Унар Ричард, выйдите вперед и взгляните в лицо своим товарищам, которые из-за вас подвергались наказанию.

Понимая, что могло быть гораздо хуже, Окделл шагнула вперед, затем еще раз, и развернулась лицом к остальным унарам. Ничего дурного не случится, если ее выставят из Олларии и вернут в Надор, ведь тогда и опасность стать разоблаченной исчезнет. Герцог Окделл будет герцогом северной провинции, а потом ее поженят с молодым человеком, готовым выдавать себя за девицу, и их старший сын получит титул графа Горика, а потом…

— Унар Ричард, признаете ли вы себя виновным? — спросил Арамона, отрывая девушку от планов на будущее.

— Нет, — быстро ответила она.

— В вашей комнате найдены печать графа Медузы, уголь для рисования, рыбий клей и прочие доказательства?