Последний Катон

— Разумеется, доктор. Нас встретит автомобиль Александрийского православного патриархата и отвезёт в резиденцию, где мы встретимся с Патриархом Петром VII, с Его Святейшеством Стефаном II Гаттасом и с Его Святейшеством Папой Шенужей III, главой Коптской православной церкви. Мне также подтвердили присутствие нашего старого друга архиепископа Дамиана, настоятеля монастыря Святой Екатерины на Синае.

— Как вечеринка какая-то… — проворчала я. — Знаете что, капитан? Я в жизни бы не поверила, что на свете столько Пап, святейшеств и высокопреосвященств. Сейчас у меня в голове куча мала из святых понтификов.

— А скольких вы ещё не встречали, доктор! — иронично ответил он, кладя ногу на ногу. — Православные считают, что все апостолы были равны между собой и имели одинаковую власть над своей паствой.

— Знаю, но мне трудно приравнять их к Папе Римскому, потому что я католичка, и нас всегда учили, что у Петра есть только один законный наследник.

— Я уже давно понял, что всё относительно, — сказал он в редком для него приступе доверительности. — Всё относительно, всё временно и всё меняется. Наверное, поэтому я ищу стабильности.

— Вы? — поразилась я.

— Что с вами, доктор? Вы не можете поверить, что я тоже человек? Я не такой злодей, как рассказал вам ваш брат Пьерантонио.

Я онемела, потому что он поймал меня на горячем.

— Всегда есть какое-то объяснение нашим действиям и нашей сущности, — продолжил он. — А если это не так, посмотрите на себя.

— О моей семье вы тоже знаете? — пробормотала я, опуская голову, и тут же поняла, что не хочу говорить об этом ни с кем и, уж конечно, не с Глаузер-Рёйстом.

— Естественно! — сказал он, издав свой странный смешок. — Знакомясь с вами в кабинете монсеньора Турнье, я уже обо всём знал. А также знал, что вы сестра Пьерантонио Салины, кустода Святой Земли. Это моя работа, не забыли? Я обо всём знаю и за всем слежу. Кому-то нужно делать грязную работу, и она досталась мне. Мне это не нравится, абсолютно не нравится, но я уже привык. Вы не единственный человек, собирающийся в корне изменить свою жизнь. Однажды я тоже уйду и буду спокойно жить в маленьком деревянном домике рядом с Леманским озером и заниматься тем, что мне по-настоящему нравится: ухаживать за землёй, пробовать новые сорта растений и способы их выращивания. Вы знали, что до того, как стать военным и швейцарским гвардейцем, я изучал агрономию в Цюрихском университете? Вот моё настоящее призвание, но у моей семьи были на меня другие планы, и не всегда легко улизнуть от того, что навязывают тебе с детства.

Несколько минут я молчала, глядя в окошко и обдумывая слова капитана.

— Почему мы думаем, что живём свои жизни, — наконец произнесла я, — когда это наши жизни проживают нас?

— Так оно и есть, — ответил он, поправляя грязный край штанины. — Но у нас всегда есть возможность измениться. Вы уже делаете это, и я тоже сделаю, уверяю вас. Это сделать никогда не поздно. Расскажу вам один секрет, доктор, и надеюсь, вы сумеете его сохранить: это будет моим последним заданием на службе у Ватикана.

Я взглянула на него и улыбнулась. Мы только что заключили дружеский пакт.

По улицам Александрии мы проехали в машине Патриарха Петра VII, чёрном лимузине итальянского производства, и Фараг абсолютно молча сидел на переднем сиденье и беспрестанно смотрел по сторонам. Мне было немного грустно, потому что казалось, что пребывание здесь, в Александрии, как-то отдаляет его от меня, так что я начала недолюбливать этот город.

Наш автомобиль проезжал по большим, запруженным машинами, современным проспектам, тянувшимся рядом с бесконечными пляжами с золотистым песком. В сущности, открывавшаяся передо мной Александрия имела мало общего со сложившимся у меня в голове образом. Где же дворцы и храмы? Где Марк Антоний и Клеопатра? Где старенький поэт Кавафис, проходящий по Александрии на закате, опираясь на палку? Если бы не арабские одеяния людей на тротуарах, я могла бы находиться в Нью-Йорке.

Когда мы отъехали от пляжа и углубились в сердце города, хаос автомобильной массы стал просто невероятным. На узкой улочке с односторонним движением наша машина застряла между следовавшими за нами автомобилями и непонятным рядом, двигавшимся нам навстречу. Фараг обменялся с водителем несколькими фразами на арабском, и тот открыл дверцу, вышел из машины и принялся кричать. Я думаю, идея заключалась в том, чтобы ехавшие нам навстречу дали задний ход, чтобы освободить дорогу, но вместо этого началась яростная перебранка между водителями. Естественно, в радиусе нескольких километров не было ни одного регулировщика или полицейского.

Спустя какое-то время Фараг тоже вышел из машины, поговорил с нашим водителем и вернулся. Но вместо того, чтобы сесть на место, он пошёл к багажнику, открыл его и вытащил свой и мой чемодан.

— Пошли, Оттавия, — сказал он, заглядывая в окошко. — Мой отец живёт в двух улицах отсюда.

— Погодите! — Лицо капитана насупилось. — Профессор, сядьте в машину! Нас ждут!