Последний хартрум

Когда они вернулись на прежнее место, Флориана решилась задать очередной вопрос. Видимо, все никак не могла смириться, что ошиблась.

– И какой же у безлюдя запах? И вкус воздуха?

– Сложно описать.

– Ну, вы уж попытайтесь. Профессионалам и не такое под силу, – едко сказала Флориана. Он был и рад прекратить обмен язвительными фразами, но процесс оказался необратим. Она поймала его на слове, поразила тем же оружием, и теперь ждала, что он скажет.

Ризу никогда не приходилось обсуждать работу в таких деталях. Ощущения, позволявшие ему вычислять безлюдей, не поддавались точному описанию. Он не задумывался о том, что они значат для других. В его понимании безлюди вызывали в нем те же чувства, что и дом отца. Но как объяснить это тому, кто там не был? Все равно что слепцу рассказывать о цвете. Риз попытался отыскать образы, знакомые каждому. В доме отца пахло пылью, миндальной мукой, старым пергаментом и жженым деревом. Он вдыхал смесь ароматов, и воздух, опускаясь в горло, приобретал отчетливый привкус – сухой и сладкий, будто ему набили рот корицей. Это можно было считать признаком ветхости дома или особенной чертой запертых пространств, но даже в изъеденных плесенью безлюдях вместо кислого запаха сырости стоял тот самый, сухой и сладковатый.

Удовлетворив любознательность, Флориана надолго замолкла. Теперь ничто не отвлекало Риза от мрачных мыслей. Чем ближе время подходило к назначенному часу, тем сильнее он нервничал, тем больше сомнений и страхов всплывало со дна той бездны, что поглотила его. Уж лучше было отвечать на вопросы, нежели мучиться тревожным ожиданием. Дважды он возвращался к безлюдю: дергал за веревки, проверяя прочность узлов и креплений, водил рукой по просмоленной парусине, убеждаясь, что нет зазоров и прорех. Увлекшись, чуть не свалился в яму – его спасло лишь то, что он схватился за веревку.

Ризу казалось, что прошла вечность, прежде чем на горизонте вспыхнули огни баржи. Вскоре до берега донесся ее глухой рокот, нарастая с каждой минутой и став оглушительным, когда баржа пристала к старому пирсу. На фоне судоходной громадины причал выглядел хлипким, как щепка. Такой бы не выдержал вес дома, поэтому служил не грузовой площадкой, а лишь ориентиром для шкипера. Тот остановил баржу у самого мелководья, рискуя брюхом зацепить дно. В их плане было столько сложностей и допущений, что в любой момент все могло пойти наперекосяк. Ризу оставалось лишь надеяться на успех и молиться Хранителю, в благосклонности которого он уже успел усомниться.

В предрассветный час грузовой порт оказался на удивление многолюден, что заставило Риза спрятаться в ближайшей прокуренной забегаловке, еще не закрывшей двери с ночи. Он выбрал место у окна, откуда мог наблюдать за причалом и баржей. Флориана осталась там, чтобы помочь с документами и встретиться с доверенным лицом, сопровождающим Золотой дом до Пьер-э-Металя. Риз полагался на ценовщика Лоурелла, который умело обращался с безлюдями и имел надежные связи среди портовых следящих. И пока другие решали его дела, сам Риз ждал, забившись в угол, точно крыса. Многие в городе знали его в лицо, а после статьи в «Делмар-Информер» и имя было на слуху. В порту наверняка нашлись бы те, кто вычислил его в толпе, попытался заговорить или окликнуть. Одна случайная встреча – и о присутствии Риза судачил бы весь порт. Чтобы не рисковать, он спрятался среди пьянчуг, успокаивая себя тем, что поступает осмотрительно, но мысли возвращались к словам Илайн, считавшей, что его осторожность – признак слабости.

Музыка в забегаловке давно стихла. Вместо нее звучали храп спящих, утонувших в выпивке, и пьяный бубнеж тех, кто еще держался на плаву. Стаканщик за стойкой взирал на всех с одинаковым безразличием и елозил по подносам сальной тряпкой, которая уже не делала поверхности чище, а лишь добавляла слой грязи на них.

Он ждал долго, и это уже начало действовать ему на нервы. Когда же на другой стороне улицы появилась Флориана, Риз поспешил выйти ей навстречу, чтобы она не видела, в какой помойке он коротал последние пару часов.

– Все в порядке? – нетерпеливо спросил он.

С мягкой успокаивающей улыбкой Флориана заверила, что волноваться незачем, и повела его к каменной лестнице, откуда открывался вид на порт. Издалека все баржи казались одинаковыми, но одна из них выделялась грузом, похожим на огромный валун. Они немного постояли, провожая судно с безлюдем, а потом медленно зашагали выше, чтобы попасть на следующую улицу. Поднявшись, они оказались в другой, еще спящей, части города. Пекарни только открывались, но запах свежего хлеба уже витал в воздухе.