Последний хартрум

В помещении, где он оказался, теперь с трудом можно было узнать сам архив. Полки стеллажей опустели, а их содержимое застилало пол. Картонные папки, бумаги, сшивки, журналы и свернутые в рулон чертежи – все было измято, разорвано и покрыто маслянистыми пятнами. В воздухе стоял густой и резкий запах керосина. Очевидно, хранилище собирались поджечь, но не успели. Из разбитого окна тянуло сквозняком. Осколки покрывали широкий мраморный подоконник, стол архивариуса и пол. В окружении погрома, примостившись на уцелевшем стуле, сидела Рэйлин, нервно покачиваясь вперед-назад, точно игрушка на пружине.

Увидев Дарта, она встрепенулась, со слезами бросилась к нему и обхватила руками за плечи, будто не могла устоять на ногах без опоры. Придерживая ее за локти, чтобы она и впрямь не упала в истерике, Дарт попросил объяснить, что произошло. Пришлось дожидаться, пока Рэйлин уймет всхлипы и сможет выдавить из себя хотя бы пару слов.

– Здесь кто-то был… Двое… – Всхлип. – Или трое. В темноте не различишь. – Судорожный выдох. – Я была в коридоре, когда услышала звук разбитого стекла. Пока добежала сюда, они выбрались через окно.

– Что-нибудь пропало?

– Разве тут можно что-то понять?

Ответ находился прямо перед ними: груда изуродованных документов, покрывающих пол. Возможно, злоумышленники хотели просто навредить домографу, оставить предупреждение? Тогда бы устроили простой поджог. Вместо этого они перевернули архив вверх дном, значит, что-то искали.

– Они могли что-нибудь украсть? – спросил он иначе.

Рэйлин досконально знала все бумаги, книги и ведомости, просиживая здесь сутками напролет, и не оставила их, даже когда в помощницы ей записали Флори. Поразмыслив немного, она могла хотя бы предположить, что ценного хранилось в архиве. Однако, глядя на ее заплаканное лицо, Дарт понял, что сейчас Рэйлин не в состоянии рассуждать здраво. Зато он еще не потерял способность мыслить и сразу заметил одну странную деталь.

– Когда это произошло?

– Час назад или около того…

– И что ты делала здесь в такое время?

Ее руки, до сих пор лежащие у него на плечах, дрогнули. За этим последовал истеричный вздох. Чувствуя, как Рэйлин дернулась, пытаясь отвернуться, он лишь крепче сжал ее локти.

– Кто ты такой, чтобы я отчитывалась перед тобой? – фыркнула Рэйлин, и ее лицо исказилось, снова став надменной маской. Слезы разом исчезли, будто впитались кожей.

– А кто я такой, чтобы решать твои проблемы?

– Это не только мои проблемы, – сквозь зубы процедила она. – Это проблема для всех нас.

– Тогда объясни, что ты здесь делала.

Глаза Рэйлин стали похожи на угли: черные, блестящие, горящие. Если бы взглядом можно было поджечь, от Дарта осталась бы лишь кучка пепла.

– Чего ты добиваешься?

– Скажи правду, или Рин обо всем узнает.

– Узнает о чем? – зло прошипела Рэйлин. – Как ты едва не оказался в постели со мной, его невестой, в его доме? – Интонацией она подчеркивала каждое слово. Правда, произнесенная вслух, оказалась намного хуже и постыднее, чем он себе представлял. И пока Дарт стоял, пылая от позора, голос Рэйлин продолжал вколачивать в него гвозди. – Давай, расскажи ему все. Выпиши себе билет на виселицу, кретин!

Рэйлин оттолкнула его от себя. На ее лице вновь отразилась та смесь разочарования, презрения и жалости, какой она удостаивала Дарта прежде.

– Не жди от меня помощи. Я не нанимался тебя утешать и прикрывать твою ложь. И когда Рин вернется, я…

– Что-то расскажешь мне? – спросил знакомый голос за спиной.

Внезапное появление Рина потрясло их обоих. Дарт в ужасе оцепенел, гадая, какую часть разговора он слышал, а Рэйлин, изумленно ахнув, бросилась к нему, уже заливаясь горькими слезами. Сейчас ее истерика оказалась как нельзя кстати, отвлекая внимание и тем самым избавляя Дарта от необходимости отвечать.

Глядя на этих двоих, он с разочарованием осознал, что пойман в ловушку. Что бы он ни сказал, Рин примет сторону невесты. А она, несомненно, сможет придумать убедительный рассказ. Даже если правда вскроется, ей все сойдет с рук. Будто бы в подтверждение его мыслей Рэйлин жалостливо забормотала о том, как испугалась, когда столкнулась с налетчиками. Слушая, Рин мрачнел все сильнее и обводил взглядом разгромленный архив, пока не остановил взгляд на Дарте, точно требуя объяснений.

– Меня здесь не было, – ответил он коротко, полагая, что этого достаточно.

– Что заставило тебя вернуться, дорогой? – проворковала Рэйлин, пытаясь завладеть его вниманием.

– Предчувствие, – отозвался Рин, ласково смахивая слезы с ее щек.

Дарт едва сдержался, чтобы не рассмеяться в голос. Наблюдать со стороны, как они обманывают друг друга, было забавно. Он точно знал, что существовала лишь одна причина его приезда – важные дела. Все, что когда-либо совершал домограф, имело под собой логичную основу, лишь изредка к этому прилагались чувства. Возможно, Рэйлин и сама понимала, что Рин лукавил, но была не в том положении, чтобы уличать благоверного в обмане. Так они и стояли: обнявшись, взращивая между собой и вокруг колючие побеги лжи.