Последний хит сезона

— На что спорить, на Риту? Или на Кириллова? Даже если ты прав, они настолько друг другу не подходят, что я просто не представляю… нет, даже говорить об этом не хочу, даже думать! И если ты… — Компьютер коротко звякнул, и Нина не договорила. Кашлянула неловко и продолжила гораздо громче и неестественно жизнерадостно: — О, поиск закончился. Что, смотрим, куда денежки ушли?

Я сидела, слепо глядя на недописанное интервью. Ой, мамочка моя, что же это получается?! Кириллов ко мне неравнодушен? Кириллов меня ревнует? Этого просто быть не может! Хотя вчера у него действительно такое лицо было… да обычное у него было лицо, противное, Витька всегда такой… почти всегда. А может, правда? Если бы это было правдой! Потому что Витька для меня — самый главный, самый дорогой человек на земле! И что бы я о нем ни говорила, как бы ни уверяла себя и других, что терпеть его не могу, я бы все отдала, только бы он снова поцеловал меня, как тогда, как в первый раз!

Господи, да о чем я? Нина правильно говорит: где я и где Кириллов? Послушная, благовоспитанная девочка из педагогической семьи и дворовый хулиган, практически бандит! Нет, Витька не бандит, конечно, он, наоборот, на другом полюсе, но ухватки-то те же самые! Конечно, мы не подходим друг другу совершенно! И то, что я влюблена в него до темноты в глазах, это еще ничего не значит, с этим можно жить — до сих пор жила ведь, значит, и дальше смогу. Но если Кириллов меня любит… Ох, мама, мамочка, как же я влипла-то!

— Рита, ты что, не слышишь? — В приоткрытую дверь заглянула Нина. — Пошли к шефу, я солодцевские денежки проследила!

— А? Да, я тут задумалась немного… литературная работа, она, понимаешь, сосредоточенности требует.

— Значит, рассредотачивайся и пошли. — Она махнула бумагами, которые держала в руке, и исчезла.

— Вот что меня сейчас больше всего интересует, — шепотом сказала я, — так это куда ушли деньги Солодцева, пропади они пропадом!

Когда я вошла в кабинет шефа, он сам, Нина и Гоша склонились над столом, разглядывая распечатки, которые Нина разрисовала цветными фломастерами.

— На карточке было четыреста восемьдесят две тысячи шестьсот семнадцать рублей. Деньги снимали в пяти банкоматах, по восемьдесят тысяч в каждом…

— А как же ограничение на сумму, которую можно снять в один день? — спросил Баринов.

— Солодцев его отменил. Он презирает ограничения.

— Ага, и безопасность тоже презирает, — проворчал Гошка. — А зачем тогда в пяти банкоматах деньги брали? Могли бы в одном сразу все получить.

— Это ты у них спрашивай, не у меня. Может, побоялись, что в одном банкомате нужной суммы не наберется, может, решили, что так меньше шансов попасться, — откуда я знаю, какие тараканы у них в голове бегают?

— У этих банкоматов хоть наблюдение есть?

— Видеокамеры там вмонтированы. А работают ли они, это уже другой вопрос.

— Будем надеяться. — Шеф постучал карандашом по распечатке. — Но это только четыреста тысяч. А где еще восемьдесят с остатком?

— Восемьдесят одна тысяча триста семьдесят четыре рубля потрачены в супермаркете «Корона».

— Ну что ж, молодец, Ниночка, — Баринов откинулся на спинку кресла, — хорошо поработала. Теперь, Гоша, твоя очередь. Отправляйся в банк и просмотри записи видеонаблюдения с этих банкоматов. А лучше попроси копии, мы тоже посмотрим. Они, конечно, заартачатся, но ты, уж будь добр, попроси так, чтобы дали.

— Сделаем, — лениво отсалютовал напарник, поднимаясь. — Ритка, хочешь со мной?

— Хочу! — вскочила я. Если мы сейчас поедем вместе, то по дороге я смогу поговорить с Гошкой, смогу спросить про Кириллова… если наберусь храбрости, конечно.

— Куда? — остановил меня шеф. — А если Мурашов позвонит и на встречу тебя вызовет? Ты ему что скажешь: «Подождите немного, я тут другими делами занялась»?

Интересно, почему человек никогда не получает то, что больше всего хочет? Казалось бы, какой пустяк — поехать с Гошкой в банк! Так нет же, напарник отправился один, а я снова вернулась к интервью. И Мурашов все не звонит — чего, спрашивается, тянет? Не такой уж он и милый человек!

Я еще раз перечитала интервью, еще раз поправила и распечатала. Просмотрела текст снова, уже на бумаге, и настроение у меня улучшилось. Я, конечно, в журналистике не специалист, но, по-моему, получилось очень неплохо. Не стыдно и Баринову показать.

Александр Сергеевич читал мой опус долго и внимательно, а закончив, одобрил:

— Неплохо. Старостину пошли, он просил.

— Думаете, это можно напечатать? — слегка зарумянилась я.

— Нет, конечно. По крайней мере, не в ближайшее время. Мы же сейчас по «Хиту сезона» работаем.

— И что?

Я была разочарована: полночи сидела над этим интервью и сегодня сколько времени потратила, а его, оказывается, никто и не собирался печатать!