Последний хит сезона

Что ж, значит, надо звать на помощь. Собственно, мне еще влетит от Гошки за то, что я не сделала это раньше. Сколько времени прошло с тех пор, как я отправилась в «Хит сезона»? Я посмотрела на часы и невольно присвистнула: скоро полночь! Напарник наверняка не просто извелся от беспокойства за меня, он взбешен до крайней степени. И как только я дам знать о себе, он разнесет все преграды ради того, чтобы высказать мне свое недовольство. До конца месяца ежедневные воспитательные лекции мне обеспечены плюс дополнительные тренировки по усложненной программе. А если учесть, что Баринов тоже наверняка волнуется и примчится мне на помощь вместе с Гошкой… Ничего, сейчас я на все согласна, только бы меня вытащили отсюда поскорее!

Хорошо, что цепи были достаточно длинными. Я без труда добралась до специального тонкого пояса для хранения всяких полезных мелочей (тоже, кстати, подарок Гошки), спрятанного под одеждой, и вытащила небольшую пластмассовую капсулу. Бросила ее на пол и старательно раздавила каблуком. Все, маячок активирован, сигнал пошел. Не думаю, что меня вывезли далеко за город, значит, минут через тридцать напарник будет здесь. А я пока, чтобы не терять времени зря, попробую освободить руки. Хм, оказывается, голова у меня недостаточно прояснилась. Чего, спрашивается, я дергала эти дурацкие цепи и пыталась вывернуть из стены кольцо, когда у меня под рукой имеется прекрасная универсальная отмычка? Надо просто достать ее из моего чудо-пояса! Будем надеяться, что Мурашов с Никитой увлекутся коньячком и время у меня еще есть.

С некоторым трудом я зацепила кончиками пальцев отмычку, вытащила ее из пояса и занялась браслетом на правой руке. Напарник достаточно часто развлекается тем, что заставляет меня открывать замки самой разной конструкции в самых неудобных позициях — вслепую, на ощупь и даже руками, связанными за спиной. Сейчас же обстановка была почти комфортная, и я не сомневалась, что через пару минут буду совершенно свободна.

Увы, пальцы мои оказались совсем не такими ловкими, как я рассчитывала. То ли это был остаточный эффект от лекарства, которым накачал меня Никита, то ли я сама виновата, отвлеклась на размышления о том, как действовать дальше: попробовать выбраться из этого отвратительного местечка самостоятельно или затаиться где-нибудь в дальнем углу и дождаться Гошку. Причина, по которой я уронила отмычку, уже не важна. Главное, что тонкая проволочка, тихо звякнув о камни, отлетела в темноту.

— Черт! — Я быстро опустилась на четвереньки и зашарила по полу. — Черт, куда же она…

И конечно, именно в этот момент снова заскрипела деревянная дверь. Как не вовремя Мурашов с Никитой решили со мной побеседовать! Что бы им еще по рюмочке-другой выпить! Я бы нашла отмычку, освободилась от цепей и сумела бы их встретить! А что сейчас? Сейчас я самым нелепым образом стою на четвереньках и скребу пальцами по полу! Впрочем, Виталию Александровичу эта картина понравилась.

— Подкоп пытаешься сделать? — рассмеялся он и обернулся к Никите: — Я же тебе говорил, что надо дать ей оглядеться. Обстановка так подействует, что нам и трудиться не придется. Девочка сама все расскажет. Правда, девочка? — обратился он уже ко мне. — Расскажешь?

Как хочется в такой ситуации держаться красиво! Выпрямиться, расправить плечи, скрестить на груди закованные в цепи руки и, презрительно улыбнувшись, бросить в лицо врагу гордое: «Пытайте, мучайте, но ничего вы от меня не узнаете!»

Эффектно, правда? Но очень непрактично. Я ведь совсем не хочу, чтобы меня пытали и мучили, я хочу протянуть время, чтобы Гошка с Александром Сергеевичем успели добраться сюда и прекратили этот балаган, прежде чем он превратится в настоящую трагедию. Хочет Мурашов видеть мой испуг и даже панику — пожалуйста, он их получит, по полной программе. Пусть порадуется, пусть сам потянет время, наслаждаясь моим ужасом.

Я нервно дернулась и попыталась встать, но из-за длинной цепи, «случайно» захлестнувшей мои щиколотки, потеряла равновесие и снова шлепнулась на пол. Вскрикнула негромко, уставилась на Мурашова круглыми глазами и забормотала невнятно:

— Что вы… вы же не хотите… я ничего такого не знаю… — Я шмыгнула носом и самым жалобным тоном, который сумела изобразить, попросила: — Отпустите меня, пожалуйста!

Несколько секунд Виталий Александрович разглядывал меня с нескрываемым удовольствием, потом ласково улыбнулся.

— Конечно, отпустим. Мы не собираемся делать тебе ничего плохого. И ты не бойся, просто отвечай на вопросы. Хорошо?

— Хорошо, — согласилась я и неуверенно посмотрела на Никиту.

Тот, словно его совершенно не интересовало происходящее, отошел к стене с выставкой пыточных инструментов и с интересом их разглядывал.

— Не думаю, что нам понадобятся такие жесткие меры, — правильно истолковал мой взгляд Мурашов. — Ты ведь умная девочка, правда? Итак, что тебе известно об Альбине?

— Она пропала, — быстро ответила я. — Я знаю, что она устроилась в «Хит сезона», чтобы написать убойный материал. Она была уверена, что сумеет раскопать что-нибудь такое… она хотела уехать в Москву…