Последний хранитель

– Барон, ложитесь рядом, так будет теплей под одним плащом, – проговорила Альва-Мари, и даже в сумраке пещеры было видно, как она покраснела. Я пододвинул свой войлочный коврик и прилег, накинув на себя край своего же плаща. На стенах пещеры плясали причудливые тени, создаваемые всполохами костра. Я лежал, думая о том, что еще предстоит впереди, а предстояло совсем немного, только и того, что прорубиться, обманув смерть, через последний пост и бросить «Утреннюю звезду» в жерло старого вулкана, в котором и был пробой между мирами, закрыв его.

Незаметно уснул, правда, пару раз просыпался, подкидывал ветки в костер и снова ложился. Среди ночи Альва-Мари вдруг всхлипнула, я осторожно прижал ее к себе.

– Спи, спи, солнышко, все будет хорошо, – прошептал я, и она затихла, а потом обхватила меня рукой и прижалась всем телом.

Утром, пробудившись, тихонько выбрался из объятий девушки, набрал в котелок снега и, растопив его, умылся сам, затем опять набрав снега, нагрел воды и, когда проснулась Альва-Мари, полил ей, помогая умыться. Одежда высохла, но я не стал предлагать ей переодеться, пусть уже побудет в этой, а сухую наденет, когда пойдем.

С горем пополам заставил ее съесть несколько ложек похлебки, остаток доел сам.

Девушка была бледная, и лишь на щеках светился нездоровый румянец. Я заставил выпить ее таблетку парацетамола и опять сделал ей укол антибиотика. Перед этим долго спорили, но я все-таки настоял и сделал ей укол в попу, как и положено. На некоторое время она, наверное, забыла даже, что болеет, с нее прям искры летели от негодования. Даже уже после укола еще шипела на меня, но через некоторое время успокоилась и заснула.

Я принялся чистить свой пистолет, скрывать уже было нечего, и придется использовать его на все сто. После пистолета протер и осмотрел все патроны, затем точил оселком мечи и кинжал с ножом. Вроде бы все, я еще раз осмотрел оружие, после чего долго сидел и смотрел на спящую девушку. Вот было что-то такое в ее лице, что очень привлекало, и я постоянно ловил себя на том, что опять и опять смотрю на нее. Во сне она расслабилась, лицо приобрело какое-то детское и такое беззащитное выражение, что стало еще миловидней. Последние несколько дней мы с ней стали нормально общаться, она уже не отворачивалась от меня и не делала вид, что меня как бы не существует. Я сидел и просто любовался ею, при этом обдумывая, как добраться до жерла вулкана. Я хорошо расспросил проводника, и он сказал, что тропа одна, и других нет, на этой тропе находится и последний пост, и идти до него еще день.

* * *

Альва-Мари спала, и ей снилось, что она играет с детьми, мальчиком и девочкой, было тепло, светило солнце, она делала вид, что хочет догнать ребят, а те смеялись и убегали от нее. На ней было какое-то необычно короткое и красивое платье, а дети тоже были в интересных и необычных одеждах. Вдруг они закричали:

– Мама, смотри, папа, папа пришел! – И бросились к подходившему к ним мужчине, повисли на нем, тот нагнулся и подхватил их на руки. А дети, смеясь от радости, обхватили его руками с обеих сторон. Когда он подошел ближе, она увидела, что это ее спутник граф Серж де ла Шин.

– Дорогая, – проговорил он, целуя ее, – эти сорванцы тебя не замучили еще? Как там наш малыш? – отпуская детей на землю и положа руку на ее живот, спросил Серж. Тут она заметила, что беременна, и… проснулась.

Пещера освещалась всполохами костра, невдалеке сидел Серж и сосредоточенно правил мечи. И вдруг ее затопило огромное, просто сумасшедшее ощущение счастья и любви к этому немногословному, огромному и такому нежному в отношении к ней мужчине, что она просто задохнулась, и по ее щекам сами собой побежали слезы.

Серж услышал шорох за своей спиной и повернулся.

– Ты почему плачешь? – встревоженно спросил он. – У тебя что-то болит, тебе плохо? – спрашивал он, наклоняясь. Не в силах совладать с собой, она вдруг обхватила его шею руками и, уткнувшись ему в плечо, разрыдалась. Выплескивая в этих слезах свою любовь, нежность, страх и желание, чтобы это все скорей закончилось.

– Ну что ты, маленькая, – шептал он, гладя ее по голове, как ребенка, – все будет хорошо, скоро все закончится, – говорил он, словно поняв причину ее слез. Наконец она успокоилась и затихла, он поцеловал ее в щеку.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Серж.

Она прислушалась к себе, чувствовала она себя хорошо, словно и не было усталости и боли в голове и в ногах.