Последний Хранитель

«Как мелодраматично», — подумал он. «Неужели именно это каждый день переживает Элфи?»

Подстегиваемый обвалом кирпичей и вонью горящих машин, Жеребкинс торопливо пересек площадку и добрался до своего фургончика, который был припаркован на первом месте, недалеко от прохода. Его фургон был ведром с гвоздями, которое скорее можно было принять за давно брошенную бюджетную машинку, а не за транспортное средство, выбранное кентавром, ответственным за все технологические новшества города. Если кому-то вдруг посчастливится узнать, кому принадлежит эта развалюха, то он, скорее всего, подумает, что Жеребкинс специально так поиздевался над кузовом, чтобы отогнать потенциальных угонщиков. Но нет же, этот фургончик был просто кучкой ржавчины, которая должна была быть заменена десятки лет назад. По той же причине, по которой декораторы никогда не украшают собственные дома, Жеребкинс, эксперт в достижениях автопрома, не заботился о том, на чем ездит. Это было ежедневным неудобством для всех, так как кентавромобиль издавал шум на несколько децибелов выше обычного и регулярно производил звуковые тревоги по всему городу. Хотя сегодня антикварность фургончика была его определенным преимуществом, и он был одним из немногих автомобилей, который мог ездить независимо от магнитных рельсов, и был на самом деле полнофункциональным транспортом.

Жеребкинс подал звуковой сигнал, открывая передние двери, и задним ходом пролез в кабину, ожидая, пока ремни безопасности не зафиксируют его лошадиный торс. Ремни затянули его, издавая страшный писк, а затем затащили кентавра в кабину. Как только двери-крылья опустились, датчики вагончика определили, что за рулем Жеребкинс, и двигатель запустился. Запуск автомобиля занял всего несколько секунд, но гораздо больше времени займут попытки вместиться в автомобиле с шестью конечностями и хвостом, который некоторые конюхи рассматривают как седьмую, или, по крайней мере, как придаток.

Жеребкинс выкрутил руль и вдавил педали копытами в пол, крича со своего места.

— Домой! — закричал Жеребкинс на бота-навигатора, подвешенного на гелевой струне перед его лицом. Из тщеславия кентавр сделал этого бота с его, Жеребкинса, лицом.

— По обычному маршруту, красавчик? — сказал бот, с любовью подмигнув хозяину.

— Отрицательно, — ответил Жеребкинс. — Обычной скоростью и параметрами безопасности пренебречь. Просто доставь нас туда так быстро, как возможно. Все нормальные поведенческие ограничения сняты.

Если бы у бота были руки, он бы их потер.

— Как давно я хотел это услышать, — сказал бот, взяв на себя контроль над машиной.

Что-то происходило с красиво украшенной коробочкой в руках Кобыллины. Казалось, что внутри нее перекатывалась маленькая тучка. Это нечто дрожало, как пчелиный улей, но оно не издавало ни малейшего звука. Но было нечто такое, что заставляло ее зубы скрежетать, а глаза — сделаться мокрыми, как будто бы кто-то невидимый в ее голове скребет гвоздем по доске.

Безумно, я знаю, но это именно так.

Она отбросила коробочку, но крохотная тучка еще до этого успела вытечь из контейнера и покрыть ее руку. Коробка откатилась под кофейный столик — окаменелую гигантскую поганку, о которой Элфи презрительно отзывалась как о «стереотипной и доводящей до визга» — и лежала там, выпустив это нечто, что довело Кобыллину до грани нервного срыва.

— Что такое, дорогая? — она повернулась, чтобы ответить маленькому Аэрожуку, но он, вырубленный, лежал на полу, и тоненькая струйка дыма вилась вокруг его головки.

«Это все из-за коробки», — догадалась она. «Чем бы ни была эта штука, она — не от Жеребкинса, потому что она какая-то неправильная».

И сейчас эта «неправильная штука» была у нее на руке. Кобыллина была не из пугливых, но она предчувствовала опасность, из-за которой ее ноги чуть подкосились.

Грядет что-то плохое. Даже хуже всех тех плохих вещей, которые сегодня произошли.

Многие волшебные существа сломались бы под тяжестью таких зловещих обстоятельств, но если вселенная ожидает подобной реакции от Кобыллины Вандерфорд Паддокс Жеребкинс, то вселенная будет очень удивлена, потому что одной из тех черт характера, которая сподвигла Жеребкинса на ней жениться, был ее боевой дух. И этот дух она поддерживала не только за счет силы позитивного мышления. Кобыллина имела синий пояс по древнему кентаврийскому боевому искусству Девяти Палочек, в котором голова и хвост использовались как оружие. Она часто работала в Полицейской Академии вместе с Элфи Малой, и, более того, однажды лягнула Элфи, откинув ее в стену из рисовой бумаги, когда ей вдруг вспомнился ее бывший бойфренд.

Кобыллина понеслась к длинному запертому шкафчику в спальне, и повелела ему открыться. Внутри был ее синий пояс, который она быстро накинула на себя. От самого по себе пояса не будет никакого проку, когда на ее пути встанут нападающие. А вот что ей поможет, так это длинный гибкий бамбуковый шест за ним, который со свистом рассекал воздух, и мог, в умелых руках, содрать шкуру со спины тролля.