Последний Хранитель Многомирья. Книга первая. Пока цветёт радостецвет

– Ах, вслух сказала? – взмахнула лапками муфлишка и подперла щечки. – Надо же! Ну что ж. Теперь ты об этом знаешь. Нет, ну а что, лучше уж тебе знать о том, что ты трусишка. Так ты будешь знать про себя правду и не наделаешь глупостей. И не нужно так переживать. Подумаешь. Одни любят кушать, иные любят носить красивые шляпки, а ты любишь всего бояться. У каждого свои слабости. Я вот красивая. Хотя, хм. Это же не моя слабость, это же моя сила. Ну, какая разница. Я красивая, и поставим на этом точку.

– Лапочка, – пролепетал Хомиш виновато, – прости, а? Мне до икоты стыдно.

– Мог бы об этом и не говорить. Видно же. Твоя шкурка поменяла цвет на ягодно-красный. Это цвет стыда.

«Или другого чувства», – подумал про себя Хомиш, но решил промолчать. В этом случае Лапочка была права. Он залился краской стыда.

Быть муфлем, скажу я тебе, мой дорогой читатель, не очень удобно. Точнее, совсем неудобно. Видите ли, шкурка муфля имеет свойство менять свою окраску в зависимости от того, что он чувствует. И это «карашмар» – по выражению самих муфлей и норн – как неудобно.

– Ну, пошли прытче, я ведь тебя чудесно знаю от макушки до шпор на пяточках, так что, Хомиш, перестань стыдиться. Не всем же быть смелыми и отважными. Кому-то надо быть просто радостениеводом, как ты. Я не обижаюсь, вот ни капулечки, ни капулюсечки не обижаюсь.

Глава 5. Норны не носят шляпки

Муфли вошли в редкий лес из невысоких деревьев, с зарослями вальтургия да полянками ковынь-травы и дикой солодрянки. Через этот лес проходила натоптанная широкая тропинка, а за ним раскинулась деревня Сочных лугов. Деревня с зелеными крышами, поросшими травой да цветами. Лапочка рассказывала, что на некоторых крышах даже ягоды и грибы собирать можно.

Хомишу было волшебно хорошо снова идти с ней плечом к плечу. За белоземье накопилось столько новостей, и муфлишка болтала и болтала, а он изучал ее, как новый цветок: кожа Лапочки выглядела мягче и приятнее в оттенке, щечки округлели, глаза стали яснее и больше, пушистые опахала ресниц делали их еще прекраснее, чем в прошлое цветолетье.

Она же рассказывала, как в это белоземье ей плохо спалось. Как она однажды проснулась, и ей до щекотания в носу захотелось, чтобы скорее пришло тепло, и они снова чихали от пыльцы радостецветов и визжали, убегая с Хомишем от докучливых норн. И еще, что она особенно любит цветолетье за то, что можно наконец-то надевать все свои цветастые платья и гулять в них по деревне. И после этого ей сразу пришла идея связать платье для самого любимого праздника всех муфлей – праздника Большой Радости и воцарения вечного мира. Она вязала, а ветер выл так громко, что ей стало тоскливо, и она снова уснула.

– Обожди, – спохватился Хомиш и остановился. – У тебя есть платье, а я как раз нес тебе приглашение на праздник Большой Радости в нашей деревне. – Муфель рылся в сумке, внутри что-то брянькало, шуршало, звякало, тыцкало…

– О радость, радость! – захлопала в лапки муфлишка и невысоко подпрыгнула. – Разумно и правильно будет пригласить в ответ тебя на наш. Когда же у вас праздник? Ах, до икоты люблю праздники. Опять на храмовой площади? Как в прошлое цветолетье?

Хомиш выпрямился, кивнул.

– Он совсем скоро, через тридцать дней. На храмовой площади, где ж еще вместить всех званых муфликовых гостей Многомирья.

– О, Хомиш, – отошла на пять шагов и осмотрела его с головы до ступней муфлишка, словно увидела в первый раз, – я и не заметила от страха. Что за славные стали твои уши. И, – она вернулась и прислонилась к его плечу, – ты ведь стал много выше. – Лапочка искренне восхитилась: – О, Хомиш!

– Вот на столько выше! – вскинул вверх лапки Хомиш и потревожил ветки дерева. Дерево зашуршало и осыпало муфлей, мило беседующих под его кроной, листьями.

– Что за невоспитанное дерево, – возмутилась Лапочка, скидывая со шляпки листву и мелкие ветки, – почему оно сбрасывает листья на нас, даже не спрашивая нашего разрешения?! Хомиш, а ты можешь вывести такой вид деревьев, чтобы они никогда не сбрасывали листья?

Хомиш замер в недоумении, но тут же нашелся. Он укоризненно глянул на дерево и извинился за него. Дерево подобрало ветви вверх.

– Лапочка, мне не под силу это. Но к чему? Любое дерево должно будет сбросить листья когда-нибудь. Иначе оно не родит новое, а погибнет под грузом увядшего. – Хомиш глянул на дерево и добавил: – Видала, оно обиделось на твои слова.

– Может, ты прав, – благоразумно согласилась муфлишка. – Но я не буду извиняться перед этим деревом. Оно-то тоже не торопится извиняться.

– Это дерево арбор, – погладил ствол муфель, и дерево словно откликнулось, покачивая ветками. – Под ним любят прятаться лалани, оно спасает от жары, и еще, если ты ему понравишься, оно может спрятать тебя от любой неприятности.

– А-а-а, привет, дерево арбор! – присоединилась к муфлю Лапочка и тоже погладила древесный ствол. – Это из твоих листьев был сделан мой зонтик? Мой потерянный зонтик. Но теперь я сделаю новый. Хорошее дерево.