Последний Хранитель Многомирья. Книга первая. Пока цветёт радостецвет

– Норны не носят шляпки, – сразу решила внести ясность Афи, и ее шарообразное тельце стало чуть больше. – Норны носят новости, слухи и пыльцу радости. Но не шляпки! Нет, не шляпки!

– Афи, ты можешь принести новую шляпку Лапочке? – Афи надулась еще больше и отрицательно цокнула. Хомиш сложил лапки у груди домиком: – Афи, это важно очень. Тебе под силу. Прошу! – взмолился он, и Афи сдалась.

– Так и быть, – выставила вперед лапку норна и уточнила: – А она не тяжелая?

– Нет, нет, – подхватила Лапочка и затараторила: – Прошу тебя, Афи! Не уразумею, что может быть хуже и неприятнее, чем ужасно пахнущая муфлишка. Любую мою шляпку, самую легкую, главное, чтобы она не воняла.

– Не буду я нюхать твои шляпки, – снова цокнула Афи, и Лапочка опять скуксилась.

– Это она от расстройства так говорит, – вступился Хомиш. – Афи, просто принеси любую шляпку, какую сможешь унести. Я тебя за это награжу двумя… тремя порциями меда!

– Хорошо, – любезно согласилась норна, – тремя.

– Уговор! – подтвердил Хомиш.

– Кьююю! При таком случае Афи готова носить вам шляпки хоть каждый день. Я туда и обратно, – заторопилась норна. Воздух пошел кругами, и толстенькое округленькое тельце растворилось, войдя в воздушную воронку. Хомиш хотел было предложить Лапочке мамушиного чая, но не успел. Шустрая помощница уже вынырнула из пустоты. Точнее, вынырнула шляпка.

Лапочка ловко поймала левитирующую шляпку и гордо водрузила на голову, прижав ею острые ушки.

– Ну как?

– Очень мило! – поторопился обрадовать Лапочку Хомиш.

Лапочка залилась серебристым смехом. Афи же, не упуская возможности, начала порхать и кружиться вокруг нее, кувыркаясь и подставляя смеху счастливой муфлишки то одну, то вторую сторону круглого, как снежок, тельца. Каждая ворсинка на нем стала переливаться и напитываться звенящей пыльцой радости. Той пыльцой, которую любая норна ищет во всех мирах, находит, собирает и бережно переносит на поля, чтобы стряхнуть ее в раскрытый в ожидании бутон радостецвета.

– Кьююю, – затарахтела Афи, – норна все сделала, норна понесла пыльцу, – и исчезла в воздушных завихрениях.

– Как невоспитанно. А попрощаться? – скривила милый ротик Лапочка, но норны и след простыл. – Неугомонная она.

– Ага, – кивнул Хомиш. – Есть немного, зато она славится тем, что самая шустрая и сметливая.

– Хм, – снова скривила рот Лапочка, но учтиво промолчала, решив, что можно простить норне Хомиша ее невоспитанность за то, что она спасла репутацию Лапочки. А репутация у муфлей – это все.

Глава 6. Мамушины чаи творят чудеса

Обратно в деревню Больших пней Хомиш шел уже без остановки.

«У Лапочки зонтик, под которым безопасно. Что ж у меня? Лишь вострые ушки да быстрые лапы со шпорами. Да сердце, что трусится, как сердце скоропрыга».

От таких мыслей шаг Хомиша прибавлялся и пружинил.

И вот-вот уже выглянут приветливые остроконечные «шляпы» муфликовых жилищ и серые древесные стены, и вот-вот станет слышно, как крокочут глифы на задних дворах да фырчат на полях радостецветов каняки. И вот-вот Хомиш поймает знакомый далекий голос деревенского бригадира Фио Габинса.

Но, к великому ужасу, ушки Хомиша уловили совем другой звук – неясный шорох.

«Что за день?! Зонтик потеряла Лапочка, а неприятности по пятам за мной, хоть бы Афи прилетела, все не так сердце бы трусилось. Но Афи, как назло мне, умчалась по каким-то своим норным делам. И какие могут быть дела у норны, кроме как собирать радость и сплетни?» – Хомиш остановился, чуть пригнул голову, и его уши стали стричь воздух.

Снова рядом зашуршало, потом зашипело, и Хомиш почувствовал, как на спину что-то навалилось. Сердечко стремительно улетело в пяточные шпоры, лапы подкосились.

– Ага-а-а! – ликовал Лифон. – Ой, не могу! Ускакало сердечко Хомиша, как скоропрыг! Ой, не могу! – он смеялся и катался по траве рядом с осевшим от страха другом.

Хомиш подскочил, одернул кафтан и, едва сдерживаясь, чтоб не рассмеяться самому, устроил другу выговор:

– Лифон! – смотрел уже Хомиш сверху на икающего и заливающегося смехом муфля. – Вражина ты такая! Я чуть от страха не врос в землю.

Но Лифон не слышал. Он бил себя лапами по животу, смеялся и оставлял примятые следы на молодой траве.

– Ты бы видал, – наконец смог выговорить Лифон, – ой, не могу! Ты бы видал свою мордаху! Скоропрыг, как есть скоропрыг.

– Только б путать да пугать, – уже обиженно ответил Хомиш и демонстративно отвернулся.

Лифон наконец просмеялся, собрался, встал и сбил с себя лапами листья и ветки.

– Ну нипочем не обидно ж, сдуй щеки, – примирительным тоном обратился он к другу. – Ты всегда такой уморительный, когда застращен.

– Обижусь навсегда, и знай тогда, – небольно толкнул муфля кулачком в плечо Хомиш. – Кто с тобой тогда дружить будет? Кто? С тобой и так никто не дружит. Значит, никто! И даже больше, чем никто!

– Теперь ты меня застращал, – ответил несильным тычком Лифон и дунул на нависающуюу на глаз челку. – Один-один! Все, не стану больше на тебя наводить страх.

– Вот так и все?