Последний хранитель (СИ)

Х-х-осподи, — думаю, — пропаду! Только виду не подаю, стишки, анекдоты рассказываю, а сам чуть ни плачу. Заехали черт те куда. Дамочка встрепенулась, на пятиэтажку показывает: — Вот здесь, — говорит, — сестренка моя живет. Если свет на кухне горит, значит, дома она. Встретимся в другой раз. Если нет — зайдем на минутку, кофе попьем… — Теперь это, стало быть, называется «кофе попить», — мрачно заметил кто-то из моряков. На него тот час же зашикали, замахали руками. — А я себе думаю, — Валька поднял страдающие глаза, — Х-х-хосподи, да хоть бы там что-нибудь с электричеством!

Поднимаемся мы с ней на четвертый этаж, открывает она дверь своим ключиком. — Ты, — говорит, — в комнату проходи, а я пока чайник поставлю. Вот он, думаю, шанс! Залетаю я, братцы, в комнату, дверь коленкой прижал, и — др-р-р!!! Дух перевел и опять — др-р-р!!! Запах, чувствую, не чижелый, а вдруг?! Снимаю я, братцы, пиджак, и в воздухе им машу. А тут и дамочка с кухни: — Ты что, — говорит, — сидишь в темноте? И выключателем — щелк! — а там! Братцы мои, а там… еёная сестра лежит с мужиком в кровати. Приподнялись обои на локотках, и оттакенными глазами на меня смотрят!

Когда изложение докатилось до кульминации, Стаса согнуло так, что он чуть не свалился со стула. Игорь стучал по столу правой ладонью и хохотал. Только Никита остался серьезен глазами, лишь делая вид, что смеется. Недаром я его опасался больше всего. Пора было подавать признаки жизни. Старлей должен был убедиться, что он ловкий мужик, и труды его не пропали даром. Никто не заметил, что я кружку с отравой я поставил под стол, загнал ее ногой под диван и подменил на ту, из которой пил Сергей Павлович, а ему подсунул пустую, из которой наливали Моржу. Гости все еще хохотали. Не дожидаясь призывов «выпить за это дело», я поднял голову, нетвердой рукой ухватился за кружку, чуть не опрокинув ее. Смех прекратился. Ловцы человеческих душ чуть было не ахнули. То-то же, гады!

Раскачиваясь, я выцедил содержимое, закашлялся и сдавленно прохрипел, обращаясь к Сереге: — Поплохело мне. Пойду, проветрюсь. А это, — я взял со стола нетронутую бутылку, — Орелику отнесу. Пусть тоже порадуется. — Шел бы ты лучше спать, — сказал капитан. — Чуть что, я тебя разбужу. Ну, как же! Нашел дурака. Супротив моего ухода гости, естественно, не возражали. Никита, с молчаливого согласия Стаса, вызвался меня провожать.Уколоть его, что ли, для верности? — вовсю сомневался он, лелея в кармане заряженный шприц. Здоровенный старлей сделал попытку увлечь меня за собой, в сторону моей одноместной каюты. Я, молча, вцепился в поручень. Он попробовал поднажать, но на мостике хлопнула дверь, раздались голоса. Вниз спускался кто-то из вахтенных. И Никита смирился. Я заскользил вниз, соплей растекаясь по трапу, а он семенил рядом, скромненько так, поддерживая меня под локоток. У «пяти углов» курила толпа. Мое возникновение встретили шумными возгласами. — Не забудь про аккумулятор! — сказал я Орелику и упал. Меня затащили в каюту электромеханика, принялись водружать на верхнюю койку, а я сделал все, чтобы никто из матросов не сачковал.

Глава 6

Наконец-то я остался один. Внезапно разбогатевший электромеханик умчался делиться своей нечаянной радостью и даже, на что я в тайне рассчитывал, запер дверь каюты на ключ. Он раньше ходил в «Тралфлоте», а там так заведено: «если хочешь жить в уюте, пей всегда в чужой каюте». Нет, это я здорово сделал, что спрятался здесь. У курилки всегда много народу и проникнуть сюда незамеченным не рискнет даже Стас. Понял это и мой провожатый. Он неловко потоптался на месте, сделал пару безуспешных попыток «встрять в разговор» и ушел восвояси, шлепая тяжелой рукой по поручню трапа. Итак, сомнений не остается. Игорь, Стас и Никита пришли за мной. Пришли очень сложным путем, транзитом через подводную лодку. Узнаваемый почерк конторы и, лично, Мушкетова. Вот и накрылась моя тихая гавань. А всего-то хотелось быть как все, не высовываться, детишек растить, ходить на работу, рассказывать пошлые анекдоты, поверхностно рассуждать о политике.