Последний хранитель (СИ)

— Отлично! Походу, у нас с тобой будет хорошая премия! Остались еще двое. Один отдыхает в подсобке, другой стоит на воротах. У тебя еще три пули. Должно хватить. Сделаешь — и на базу. Сейчас поворот кругом…

Я ведь тоже когда-то мог разгонять время, — вспомнился, вдруг, еще один штрих из моего прошлого. — Не до такой степени, как сейчас, но мог это делать сам. А еще у меня было имя. Аслан говорил, что знал обо мне все. Нужно было спросить…

Выполнено!

Я отправил подтверждающий импульс еще до того, как последняя пуля попала в цель.

— Кр-р-расавичик! — прозвучало в ответ. — Приятно, черт побери, с работать с тобой! На базу. Основные цепи подключены, сброс уровней до нуля…

Сейчас будет ломка. Мне всегда очень больно, когда приходит этот сигнал. Оператору, по большому счету, насрать. У него кончается смена. Сегодня пятница, короткий рабочий день. Нужно успеть в банк, снять проценты, заплатить коммуналку. Это в боевую кондицию он вводит меня поэтапно. А когда дело закончено, побоку все эти формальности…

— Опасность! — сказал механический голос.

Я упал на траву, откатился влево. Пуля смахнула камень в том месте, где пару мгновений назад была моя голова.

Или это подстава, или сегодня мой оператор был слишком беспечен. Я понимаю, что пятница, но снайпера в слуховом окне можно было предусмотреть.

Я снял его на остаточном ускорении, когда он приник к оптике, чтоб получить квитанцию. Не думаю, что это был никудышный стрелок, хоть он и промахнулся сантиметров на двадцать. Просто мой уровень еще не скатился до нулевой отметки, а был где-то в районе полутора единиц.

Кризис догнал меня через пару минут, у двери подвала. Горела кожа, болели кости и мышцы, все тело тряслось, а сердце работало на разрыв. Усилием воли, я отодвинул тяжелый засов и только потом упал.

В небе беспорядочно громыхнуло. Долгие молнии разорвали окоем в лоскуты. Синие тучи опрокинулись на землю безудержным ливнем. Из этой бушующей бездны мерцающими огненными шарами, на меня накатывались слова:

Живы еще чады Владыки Земного Мира,

Великого Властителя Велеса,

За Веру, за мощь за Его, радеющие,

Не позабывшие имя Его.

У ветра спросят:

Что вы есть? — рысичи.

Что ваша слава? — в кудрях шелом.

Что ваша воля? — радость в бою.

Что в вашем сердце? — имя Его.

Только теперь я понял, что возвращаюсь…

Глава 1

Я мыл рыбную фабрику. Каустик, щетки, жидкое мыло да две руки — это и весь мой боевой арсенал. Старший рыбмастер придирчив и строг. Мы, кстати, зовем его просто: «рыбкин» или технолог. Так вот, этот рыбкин сует свой прыщавый нос в каждый заплеванный угол. Прошлый раз проверил платком чистоту транспортерной ленты.

— Что за дела, Антон? Договаривались без халявы.

Пришлось уже в третий раз повторять пройденное.

Если честно, таких чистых фабрик никто еще ни разу не видел. Не бывала она такой даже с постройки судна. Я драю ее третий день и знаю что говорю. Обычно пять человек выполняют эту работу за пару часов. И над ними не стоит технолог с платком — запросто могут послать. А я не могу. Карточный долг — это долг чести. Буду пахать обществу на потеху пока не придем в порт. Рыбкин найдет повод. Зол он на меня. Ох, как зол!

Все знают, что они с «дедом» всегда играют «на лапу». То боцмана заставят выпарить бочки из-под соляры, то повара — перекладывать картонную тару, то рефмашиниста — ремонтировать для них автоклав. В общем, привыкли жить хорошо за чужой счет.

Особенно жалко рефа. Обмануть Виктора Аполлоновича — все равно, что обидеть ребенка. Такой это человек. Под личиной бывалого моряка, в нем уживаются природная хитрость, наивность и житейская несостоятельность. Подшутил я как-то над ним. До сих пор стыдно.

Постирал как-то Аполлоныч рыбацкий свитер. Повесил его в сушилке, а сам на подвахту пошел. Четыре камеры выбил, упаковал, ящики в трюм опустил. Я смотрю: подсыхает кольчужка. И черт меня дернул: сходил в прачечную, набрал банку воды, увлажнил постирушку.

После двенадцати, возвращается реф с фабрики. Пошатывается с устатку, но в прачечную по пути завернул.

Голосок у Виктора Апполоновича бабий, визгливый. За километр слышно:

— Да что ж это за дела? Когда же ты, падла, высохнешь?!

Мужики со скамеек попадали, а мне интересно стало: с какого же раза до человека дойдет?

Отобедал рефмашинист, спать завалился. Работа на судне расписана по часам: восемь часов вахты, восемь — подвахты. Не нужно быть Ностардамусом, чтоб предсказать, когда человек покинет каюту.

К пробуждению Аполлоныча, я повторил водные процедуры. Он опять не заметил подвоха. Вопреки ожиданиям, даже не матюкался, а снял с веревки свой свитер, и повесил его сушиться над капом машинного отделения. В потоке горячего воздуха там все высыхает за пять минут.

Ладно, — думаю, — объясним подоступнее: набрал в мойку воды и замочил «кольчужку» ровно на четыре часа.