Последний хранитель (СИ)

Жизнь без тела — прямо скажу — непривычна и неестественна. Если кому-то она будет и в радость — то, разве что, человеку с похмелья. Только что крутило тебя, корежило, блевал в тридцать три струи. А тут — голова не болит, опохмелиться не хочется — эйфория! Но когда пообвыкнешь и схлынет ощущение новизны, начинаешь потихонечку понимать, что это не жизнь, а форма существования. Уж очень она пресна. Объем, который я занимал, был сравнительно невелик (менее полуметра в кубе), но избирателен и мобилен. Это я выяснил сразу же. Всего лишь за пару секунд сумел пробежаться по близлежащим кварталам города, продолжая держать под контролем самые горячие точки. Их было по-прежнему три: кладовая сухих продуктов, группа захвата на берегу, плюс тело моего двойника. Заглянул по привычке и в «Три ступеньки». Сам себя не узнал, робот — не человек! Раньше, посещая какой-либо магазин, я, прежде всего, отыскивал взглядом отдел со спиртным. Затем, помимо своей воли, скользил глазами по ассортименту и ценникам. Потом мой внутренний взор устремлялся в карман, где хранилась наличность, а мозг лихорадочно вычислял: сколько бутылок я смог бы приобрести. И это, заметьте, помимо моей воли. Теперь же я был свободен от всяких привязанностей и привычек. Даже вид моего беззащитного тела не порождал никаких эмоций. Ну, лежит себе и лежит, что такого? Единственное, что меня удерживало от ухода в свободный полет — это воля моего двойника. — У всех было так, — успокаивал он, — ты тоже обязательно справишься. Что такое свобода? — это осознанная необходимость. А сейчас не мешай. Я помню, что будет. Помни о Векшине, — повторял я, как заклинание, когда дублер замолкал, — помни о Векшине. А замолкал он часто. Оно и понятно: горемыка Стас выворачивал наизнанку его мыслительный аппарат. Могу подтвердить, что везде он встречал лишь сонную оцепенелость.Да, было чему удивиться светилу заплечных наук! Простейшие команды типа «встань», «сядь», «иди» исполнялись его пациентом с четкостью автомата, но как-то не так — без стандартных моторных импульсов. Между тем, вечерело. На верхних террасах осеннего города зажигались огни. Ощетинились зажженными фарами потоки машин. Рабочий день близился к завершению. Усталые работяги тянулись в сторону проходной. Наш СРТ тоже опустел в одночасье: второй штурман ушел за авансом и увел за собою всех, кто умеет ходить. Какой же праздник без денег? А возвращение в порт — это праздник вдвойне. Жорка Устинов тоже заметно нервничал. Фактор времени его подпирал не на шутку. Первый причал постепенно пустел и теперь его люди уже не столь органично вписывались в окружающую обстановку. Он, то пытался выскочить из машины, то хватался за телефонную трубку. Наконец, получив от кого-то внешний сигнал, заметно повеселел: — Все, ребята, готовность ноль: клиент на подходе! Ох, и сука ты, Жорка!