Последний хранитель (СИ)

Бутылку, на которой, скорее всего, остались отпечатки Мордана, я изо всех сил запустил в ночь. Где-то там позади, под прикладами автоматов, трещала казенная дверь. На козырьке, как и во всем городе, хозяйкой была осень — златовласая леди с мерзким характером. Меня окатило струей холодной воды, льющейся с крыши. И я побежал, оставляя на память преследователям, следы своего грязного прошлого. В тусклом электрическом свете, вспыхнувшем в окне за спиной, они казались уж очень черными. Длинный гостиничный козырек нависал над проезжею частью улицы. В эту собачью пору машин на ней уже не было. (Или еще не было?) Из зашторенных окон универсама «Волна» пробивался наружу мягкий «ночной» свет. Ниже меня, в каптерке, лежа на топчане, охранник смотрел телевизор. Я выпустил всю обойму, целясь в экран: — А ну, поднимайся, служивый! Это был настоящий «Калаш», калибра 7,62. Стреляя с одной руки, в цель я попал со второй пули. Все остальные ушли «в молоко». Стрелять по окнам гостиницы я не рискнул. Там в каждом окне виднелись расплющенные носы. Пустой автомат, за ненадобностью, отшвырнул в сторону. Прыгать пришлось в пузырящийся мутный поток, несущийся с краю дороги. Приземлился легко, как учили, но тяжеленная сумка, у которой некстати оборвалась одна ручка, отбросила меня в сторону. Я заскользил лицом по мокрому дорожному полотну. В ногах смачно захлюпало. Одежда — хоть выжимай. Холодная струйка скатилась по позвоночнику — брр!!! Мне повезло. Все получилось вовремя и очень даже красиво. Над моей головой зажужжали, замяукали пули, смачно зацокали по асфальту. И падали они в то самое место, куда я должен был падать. Синие искры под фонтанчиками воды — никогда не видел такого! — Эй, вы там, наверху, бросайте оружие! Это крикнул разбуженный мною и очень рассерженный мент — охранник универсама. В развернувшейся спецоперации, он был явно не при делах, но, как лицо пострадавшее, имел полное право на сатисфакцию. Скорее всего, он спросонья решил, что это вооруженный грабеж и действовал по науке: маскируясь за выемкой центрального входа, выпустил несколько пуль в сторону козырька. — Свои, твою мать! — заорали на него с верхотуры, но все-таки залегли. — Свои сейчас по домам спят. А кому и «голубые» свои! — весело изгалялся «дубак». — Лежите, суки, не шевелясь! Я ведь на пятерку стреляю! — и выпустил еще несколько пуль. Меня он, кажется, не заметил. Я уже прополз под железными перилами ограждения на сухой тротуар, скрытый под козырьком и побежал, насколько возможно, ускорив время. Но это уже у меня получалось довольно хреново. Устал я, выдохся. В конце квартала и вовсе присел на корточки.

Измотанный перегрузками организм, забастовал. Непослушное время ускользало из-под контроля, принимало свои, привычные очертания. Застывшие на дороге огни вдруг задвигались рваным пунктиром. Из глухого, протяжного ропота начинали рождаться полноценно различимые звуки.