Последний хранитель (СИ)

Я поставил ее на колеса, вынул из сумки автомат Насреддина и бросил на сиденье рядом с собой. Надежный движок завелся с пол-оборота. Звезды со мной, а значит — вперед, в ночь. На пересечении с Кольским проспектом в меня еще раз стреляли. Несколько пуль повредили стекло, обе фары, и левое зеркало. Я даже не шевельнулся. Погоня почему-то запаздывала. Наверно, у Жорки, если он еще жив, уже не хватает сил на что-то масштабное. Да и облава перестает быть облавой, если волк уже шагнул за флажки. Ночь и скорость. Скорость и ночь. Вдруг, впереди меня, прямо на «встречке» ожила серая тень. Прямо в глаза, с разворота, хлестанули мощные галогенки. Я вывернул руль в сторону, до предела выжал педаль тормоза и несколько раз отработал рулем, стремясь удержаться на мокрой дороге — не расслабляйся! Но «восьмеркам» в эту ночь не везло. Срезав два молодых деревца, раненая машина вылетела с края обочины и, уже погасив инерцию, влипла боком в каменное крыльцо какого-то магазина. Я потянулся за автоматом, но встречный автомобиль и не думал некуда ехать. Он продолжал спокойно стоять, там же, где и возник и, время от времени, придавливал дальним светом пространство за моею спиной. Е-мое, да это же красный «Опель-рекорд»! За рулем спокойно курит Мордан, рядом хохочет пьяный Лепила: А девчонка — егоза Ухватила его за-а… Дать бы им по башке! — Ты что, не читал записку? — удивился Мордан, выходя из машины. — Ого, автомат? — мне такой надо! Ну, ты даешь! Тачку-то где урвал? — Тачку? — переспросил я, отнимая у него сигарету, — тачку я хотел тебе подарить. Извини — не довез. — А я еще в гостинице думаю: надо линять, такой шум… — Шум говоришь? — переспросил я бездумно, обжигая губы о плавящийся фильтр. — Мог бы и догадаться, что это я возвращаюсь. Из-за спины Мордана появился силуэт человека. Он приближался ко мне, раскачиваясь из стороны в сторону. Так прихрамывал только отец. Не веря глазам, я всматривался в знакомые очертания. — Антон, ты сегодня себя очень нехорошо вел. Как я тебя зову, если ты ведешь себя хорошо? — Антон, Антошка, сынок, — сказал я своей памяти и добавил с мольбой, — не исчезай! Я столько людей убил сегодня… из-за тебя. — А как я тебя зову, если ты ведешь себя плохо?! — заревела, вдруг, тень голосом артиста Высоцкого. — Если плохо, тогда на «вы», — прошептал я, в надежде на чудо. — Как «на вы»? — хрипло спросил отец, обнимая меня за плечи. Боже мой, как же он постарел! Неужели в этих глазах есть место для слез? — Выблядок, — прошептал я и тоже заплакал.

Глава 13

Я спал, как пожарник, около трех суток. Давил распроклятый диван со всей пролетарской ненавистью. Организм припухал в сладкой, расслабленной полудреме. Наверное, восстанавливал силы. Пахло осенью и свежими яблоками. И это единственное, чему я не переставал удивляться. Все остальное ушло сквозняком, оставив в сознании несколько легких зарубок. Приходили какие-то люди, топали сапожищами у порога. В комнате накрывались столы, звенели стаканы. Наверное, там что-то пили, чем-то закусывали.

От зари до зари монотонно бубнил телевизор. Крутили «Дни Турбиных» по Горькому, но как-то по-скотски: повторяли каждую серию, а также повтор предыдущей, по нескольку раз на дню.

— Вконец телевидение обнищало! — бубнил незнакомый голос. — Что на экране, что в жизни, сплошная серость!

Меня тоже приглашали к столу. Обливали водой, совали под нос ватку с нашатырем. В общем, будили. Мордана я сразу же посылал и лягал пяткой, а отцу говорил, что буду минут через десять.

Потом на меня махнули рукой. Что бес толку суетиться? Район очень даже спокойный, если судить с точки зрения безопасности. Здесь все на виду. Может, знаете? — между Колой и Мурманском есть небольшой деревянный поселок, ровесник стахановского движения. Там, чуть ниже дороги, и до Кольского пивзавода, сплошные террасы по склону. На них притулились крохотные домишки. Вросли в землю от старости. Из удобств — одно электричество.

Большей частью, жилье безнадежно пустует. Но не так, чтоб совсем без хозяйского глаза. Все как положено: заборчики, огородики, поленницы дров у сортиров и, даже, собачьи будки.

Жили люди и здесь. Трудились, старались на промысле, рожали детей и, наверное, были счастливы. Теперь же, разъехались кто куда, в поисках лучшей доли. Остались одни неудачники, да те, на кого навалилась нужда.

Впрочем, случались и новые собственники. Если, вдруг, повезет, и ты разыщешь владельца, жилье здесь можно приобрести за очень смешные деньги. Понятное дело, что оно аварийное, но под снос не идет. Во-первых, частная собственность, а во-вторых, на таком неудобном месте все равно ничего путного не построишь.

Дом, в котором я припухал, в складчину купили армяне. Подпол тут сухой и вместительный, и они там хранят яблоки. Ждут Нового года, и настоящую, хорошую цену. А поскольку Мордан крышует, вся ответственность за сохранность товара на нем. Яблоки! Про них я, как раз, и спросил, сразу же после того, как на меня опрокинули ведро холодной воды.