Последний койот

Охранник, сидевший за конторкой в вестибюле, разгадывал кроссворд, выдранный из воскресного «Таймс санди мэгэзин», — вполне возможно, что как раз с воскресенья. Он вскинул глаза на Босха с таким видом, как будто ожидал его увидеть.

— Монте Ким, — представился Босх. — Я иду к одному вашему жильцу, Арно Конклину. Он меня ждет.

— Да, он звонил. — Охранник заглянул в лежащий перед ним журнал, потом развернул его к Босху и протянул ручку. — У него давненько уже не было гостей. Подпишите здесь, пожалуйста. Комната девятьсот семь.

Босх расписался в журнале и бросил поверх ручку.

— Уже поздно, — заметил охранник. — Обычно к девяти все посетители уже расходятся.

— Вы это к чему? Хотите, чтобы я ушел? Ради бога. — Он вскинул свой портфель. — Пусть мистер Конклин в своем инвалидном кресле сам завтра едет ко мне в офис за документами. Я специально сделал крюк, чтобы завезти их ему сюда. Нет, вы, конечно, можете меня не пустить. Мне от этого ни жарко ни холодно. А вот ему это создаст неудобства.

— Эй, эй, приятель, охолоните. Я просто хотел сказать, что время уже позднее, но вы не дали мне договорить. Я вас пропущу. Никаких проблем. Мистер Конклин специально попросил об этом, и потом, здесь же не тюрьма. Я просто хотел сказать, что все посетители уже ушли. Люди спят. Просто постарайтесь не шуметь, вот и все. Незачем так кипятиться.

— Вы сказали, он в девятьсот седьмом?

— Совершенно верно. Я сейчас ему позвоню, предупрежу, что вы поднимаетесь.

— Спасибо.

Босх направился к лифтам, даже не извинившись перед охранником. По правде говоря, он уже и думать забыл об этом маленьком инциденте. Все его мысли были заняты сейчас исключительно одним человеком.

Лифт оказался точно таким же неторопливым, как и здешние обитатели. Когда его двери наконец-то распахнулись на девятом этаже, Босх прошел мимо сестринского поста, но там никого не оказалось. По всей видимости, ночная медсестра отправилась проведать кого-то из своих подопечных. Сначала Босх двинулся по коридору не в ту сторону, потом, сообразив, что идет не туда, развернулся и зашагал обратно. Краска на стенах и линолеум на полу были свежими, но даже в дорогих заведениях вроде этого невозможно было полностью избавиться от неистребимого запаха мочи, дезинфекции и ощущения безнадежности. Отыскав комнату номер девятьсот семь, он коротко постучал. В ответ слабый голос пригласил его войти. Это был даже не шепот, а скорее шелест.

Босх оказался совершенно не готов к тому, что увидел, когда открыл дверь. Комнату слабо освещала одна-единственная настольная лампа, установленная на прикроватной тумбочке сбоку от постели. Большая часть комнаты утопала во мраке. На кровати, подпертый под спину тремя подушками, сидел старик в бифокальных очках на носу и с книгой в костлявых руках. Больше всего в открывшемся ему зрелище Босха поразило то обстоятельство, что под одеялом, которым старик был укутан до подмышек, пониже бедер было пусто. Кровать была совершенно плоской. Ног не было. Усилило потрясение инвалидное кресло, стоявшее справа от кровати. На сиденье лежал плед, а из-под него торчали две обтянутые черными брюками ноги в мокасинах, покоившиеся на подножке внизу. Выглядело это так, как будто верхняя половина старика сидела в постели, в то время как нижнюю забыли в кресле. Все чувства Босха, должно быть, в этот момент были явственно отражены у него на лице.

— Это протезы, — пояснил скрипучий старческий голос. — Ноги пришлось ампутировать… диабет. От меня уже практически ничего не осталось. Кроме стариковского тщеславия. Я заказал протезы, чтобы появляться в них на людях.

Босх подошел ближе к свету. Изжелта-бледная кожа старика напоминала изнанку отклеившихся от стены старых обоев. Глубоко запавшие глаза на исхудавшем лице казались двумя темными провалами, череп окружал ореол полупрозрачного старческого пуха. Тощие руки, перевитые выступающими голубыми венами, были усеяны коричневыми пятнами. Босх словно очутился лицом к лицу с самой Смертью. Этот человек был куда более мертв, чем жив.

Конклин отложил книгу на тумбочку рядом с лампой. Казалось, каждое движение дается ему с огромным трудом. Босх бросил взгляд на обложку. Книга называлась «Неоновый дождь».

— Это детектив, — с квохчущим смешком пояснил Конклин. — Я в последнее время пристрастился к загадочным историям. Начал ценить литературу. Раньше не понимал. Да и времени на нее не было. Заходите, Монти. Можете меня не опасаться. Я давно уже безобидный старик.

Босх вышел на свет. Водянистые глаза Конклина некоторое время изучали его, потом старик явно пришел к заключению, что перед ним не Монти Ким. Они, конечно, давно не виделись, но Конклин, похоже, не обознался.

— Я пришел вместо Монти, — прошептал Босх.

Конклин слегка повернул голову, и Босх увидел, что его взгляд устремлен на кнопку вызова медсестры рядом с прикроватной тумбочкой. Но, видимо, он понял, что сил дотянуться до тумбочки во второй раз у него не хватит, и снова повернул голову к Босху.

— Кто же вы тогда?

— Я тоже пытаюсь распутать одну загадочную историю.

— Вы детектив?