Последний койот

— К тому времени он уже успел стать достаточно влиятельным человеком. В политическом смысле. Его юридическая фирма представляла интересы городской верхушки, а политическая деятельность ширилась и набирала обороты. И тем не менее основную ставку он тогда делал на меня. Планировалось, что сначала я займу должность генерального прокурора штата, а впоследствии стану губернатором. А может, он и на этом останавливаться не собирался, кто знает. Так что Гордон… в общем, он не обрадовался. Я отказался встречаться с ним, но мы поговорили по телефону. Он пытался меня переубедить, но не смог и тогда начал мне угрожать.

— Чем?

— Он сказал, что, если я когда-нибудь попытаюсь подорвать его репутацию, он позаботится о том, чтобы мне предъявили обвинение в убийстве Марджори. И у меня не возникло ни малейших сомнений в том, что он это сделает.

— От лучшего друга до злейшего врага. Как вы вообще умудрились с ним связаться?

— Наверное, он втерся ко мне в доверие, когда я потерял бдительность. Я не замечал его истинного лица, пока не стало слишком поздно… Наверное, я никогда в жизни не встречал другого такого человека, который готов был добиваться своей цели столь изощренными методами, как Гордон. Он был и остается опасным человеком. Мне очень жаль, что я познакомил его с вашей матерью.

Босх кивнул. У него не осталось больше вопросов, и он не знал, что еще сказать. Конклин на некоторое время погрузился в глубокую задумчивость, потом снова заговорил:

— Я думаю, молодой человек, что шанс встретить свою вторую половинку дается нам только раз в жизни. Так что, когда вы ее встретите, держитесь за нее обеими руками. Не важно, что она делала в прошлом. Все это не имеет никакого значения. Единственное, что важно, — это не упустить ее.

Босх снова кивнул. Ничего другого ему в голову просто не пришло.

— Где вы с ней познакомились?

— О… я познакомился с ней на танцах. Нас представили друг другу, и, разумеется, она была моложе меня, так что я решил, что не заинтересую ее. Но я ошибался… Мы протанцевали друг с другом весь вечер. И начали встречаться. А потом я влюбился.

— Вы не знали о ее прошлом?

— Изначально не знал. Но потом она мне рассказала. К тому времени мне было уже все равно.

— А какую роль в этом сыграл Фокс?

— Это он нас свел. Я тогда и про него тоже не знал. Он представлялся бизнесменом. Для него это был такой хитрый ход. Познакомить одну свою девушку с прокурором, а потом сидеть и смотреть, что из этого выйдет. Я никогда ей не платил, а она никогда не просила у меня денег. А Фокс, судя по всему, смотрел на то, как мы с ней все крепче привязываемся друг к другу, и потирал ручки, прикидывая, какую выгоду сможет из этого извлечь.

Босх хотел было достать фотографию, которую позаимствовал у Монти Кима, и показать ее Конклину, но потом решил не подвергать память старика испытанию. Пока Босх обо всем этом думал, Конклин снова заговорил:

— Я очень устал, а вы так и не ответили на мой вопрос. Вы пришли убить меня?

Босх взглянул на его обтянутое пергаментной кожей лицо, на бессильные руки и вдруг с удивлением осознал, что внутри у него всколыхнулось что-то вроде сочувствия.

— Я не знал, что собираюсь делать. Мне просто нужно было сюда прийти.

— Вы хотите узнать что-нибудь о ней?

— О моей матери?

— Да.

Босх задумался. Его воспоминания о матери были совсем смутными и чем дальше, тем больше изглаживались из памяти. А уж с чужих слов он не знал о ней практически ничего.

— Какая она была? — спросил он.

— Мне трудно ее описать. — Конклин на миг задумался. — Я совершенно потерял из-за нее голову… Одна ее кривоватая улыбка чего стоила… Я знал, что у нее есть секреты. Наверное, они есть у каждого из нас. Но она свои тщательно от всех охраняла. И, несмотря на все это, она была полна жизни. В отличие от меня в тот момент, когда мы встретились. Она научила меня радоваться жизни.

Он допил воду. Босх предложил принести еще, но Конклин отмахнулся.

— У меня были другие женщины, но все они относились ко мне как к трофею, которым можно похвастаться, — продолжил он. — А ваша мать была не такой. Она предпочитала остаться дома или отправиться на прогулку в Гриффит-парк с корзиной для пикника, чем ходить по клубам на Сансет-Стрип.

— Как вы узнали о том, что она… о том, чем она занималась?

— Она сама мне призналась. В ту ночь, когда рассказала мне про вас. Она сказала, что хочет, чтобы я узнал правду, потому что ей нужна моя помощь. Должен признаться, это стало для меня шоком… первая моя мысль была о себе. Ну, о том, чтобы защитить себя. Но ее смелость вызвала у меня восхищение, к тому же я был влюблен. Я не мог пойти на попятный.

— А Миттел откуда об этом узнал?

— Это я ему рассказал. И по сей день об этом жалею.

— Если она… если она была такой, как вы ее описываете, почему она выбрала для себя это занятие? Я никогда этого… не понимал.

— И я тоже не понимал. Я же вам говорю, у нее были свои секреты. И она не спешила раскрывать их передо мной.

Босх взглянул в окно. Оно выходило на север. В тумане, поднимавшемся из каньонов, переливались огнями Голливудские холмы.