Последний койот

Босх задумчиво смотрел на Кима. Это был слабый, жалкий человек. Он и не догадывался, что работа репортера требует почти такой же силы духа и непреклонности, как и работа копа. Ведь всякий уважающий себя репортер тоже в душе дает присягу говорить правду, и ничего, кроме правды. Ким, похоже, такой присяги не давал, а если и давал, то с легкостью нарушил. Босх не мог даже представить, чтобы Кейша Рассел при аналогичных обстоятельствах согласилась на подобную сделку. Скрыв презрение, Босх продолжил:

– Вернемся к тому времени. Это очень важно. Когда вы впервые сообщили Миттелю о криминальном прошлом Фокса, у вас не сложилось впечатления, что он уже знает об этом?

– Да, он об этом знал. То ли ему копы сообщили, то ли он с самого начала был в курсе. Но он знал и что Фокс умер, и что этот тип собой представлял. Мне показалось, он удивился, что я тоже об этом знаю, и сразу же постарался со мной договориться и замять это дело... Я тогда впервые в жизни пошел на подобную сделку, а теперь вот думаю, что лучше бы этого не делал.

Ким посмотрел на собаку, а потом с отсутствующим видом перевел взгляд на бежевый ковер, где она лежала. Босх подумал, что для Кима этот ковер своего рода экран, на котором отражаются эпизоды из его прошлой жизни, резко отклонившейся от своего первоначального направления после сделки с Миттелем.

– В вашей статье не упоминаются имена копов, – сказал Босх. – Вы, случайно, не помните оперативников, которые расследовали дело Фокса?

– Смутно. Это было так давно. Кажется, это дело вели два детектива из отдела убийств подразделения «Голливуд». Если мне не изменяет память, они специализировались на дорожных инцидентах со смертельным исходом. Сейчас этим занимается целое подразделение.

– Может, одного из них звали Клод Эно?

– Эно? Да, я его помню. Вполне возможно, он и участвовал в расследовании этого дела... Есть, вспомнил! Это дело точно вел Клод Эно. Причем один. Его напарника то ли перевели куда-то, то ли он вышел на пенсию, то ли еще что-то. Короче, Эно работал в одиночестве. Он как раз ждал, когда ему дадут нового напарника. Потому-то ему и поручили дело о наезде. В те годы считалось, что такие дела расследовать легче прочих.

– Вы так хорошо помните это дело... Почему, интересно знать?

Ким поджал губы и с минуту размышлял над ответом.

– Полагаю... Как я уже сказал, лучше бы я на эту сделку не соглашался. Должно быть, все эти годы я часто вспоминал об этом на подсознательном уровне. Вот и запомнил.

Босх кивнул. Больше вопросов у него не было, и, не откладывая дела в долгий ящик, он уже начал сравнивать и увязывать имевшуюся в его распоряжении информацию со сведениями, полученными от Кима. Эно расследовал оба дела – Марджери Лоув и Фокса, после чего ушел на пенсию, предварительно создав вместе с Конклином и Миттелем дутую корпорацию, переводившую на его счет в Лас-Вегасе тысячу долларов в месяц на протяжении двадцати пяти лет. По сравнению с Эно Ким за сделку с Конклином и Миттелем получил куда меньше. Босх уже собирался попрощаться, как вдруг ему в голову пришла мысль, показавшаяся любопытной.

– Вы утверждаете, что Миттель никогда не напоминал вам о сделке, связанной с Фоксом?

– Совершенно верно.

– А Конклин?

– Конклин тоже ни словом об этом не обмолвился.

– Какие взаимоотношения сложились у вас с Конклином? У вас не было ощущения, что он относится к вам как к мошеннику или вымогателю?

– Нет. Потому что я не был мошенником, – возмутился Ким, но негодование, прозвучавшее в его голосе, показалось Босху искусственным. – Я выполнял для него определенную работу, и делал свое дело неплохо. Он всегда хорошо ко мне относился.

– В вашей статье о смерти Фокса вы упоминали его имя. И если мне не изменяет память, Конклин утверждал, что никогда не встречался с Фоксом.

– Да, но это была ложь. Я специально так написал.

Босх удивился:

– Что значит «специально»? Вы намеренно включили в текст статьи это ложное утверждение?

– Совершенно верно. На тот случай, если бы этим господам вдруг захотелось пересмотреть условия сделки. Я написал, что Конклин не знал Фокса, хотя имел доказательства обратного. И Конклин с Миттелем это понимали. Так что, если бы после выборов они решили лишить меня обещанного места, я мог вновь привлечь внимание общественности к этой истории. То есть заявить о том, что Конклин, хотя и утверждал обратное, все-таки знал Фокса лично. Потом я мог бы добавить, что он, привлекая Фокса к работе в своем избирательном штабе, знал и о его криминальном прошлом. Это, конечно, не нанесло бы ему особого вреда, поскольку к тому времени он уже был бы избран окружным прокурором, но могло основательно повредить имиджу. Это была своего рода страховка с моей стороны. Понимаете?

Босх согласно кивнул.

– Какие у вас имелись доказательства, что Конклин лично знал Фокса?

– У меня были фотографии.

– Какие фотографии?

– Один фотограф-любитель сделал их для газеты «Таймс» на балу в честь Дня святого Патрика за два года до выборов окружного прокурора. Их было две. На них Конклин и Фокс, сидящие за одним столом. Это были пробные снимки, но я...