Последний кольценосец

Капитан же, вернувшись к себе в посольство, первым делом заполнил бухгалтерскую ведомость на агентурные выплаты: 4 (прописью — четыре) дунгана. Хотел было записать «пять», но удержался: жадность фраера губит, а птичка (обратно же) по зернышку клюет — а сыта бывает… Ну что, подымать Дол-Амротский флаг? И отдать Тангорна прямо на блюдечке этому столичному горлохвату? «А вот хрен тебе за щеку, а не коронную операцию, — внезапно решился он. — Такой расклад, как сегодня, приходит на руки раз в жизни. Я захвачу его сам, а победителей не судят…» Тут ему припомнились на миг глаза Мангуста, и его вновь передернуло ознобом; а может, ну его?.. «Нет, — успокоил он себя, — дело верное, промашки быть не может: у меня есть точное время и место встречи, есть тридцать два оперативника и пять часов на подготовку — а за пять часов, помнится, солнцеликий Демиург аритан ухитрился создать Арду со всею ее требухой: воду с рыбами, воздух с птицами, землю со зверями, огонь с драконами и человека со всеми его мерзостями…»

ГЛАВА 43

Умбар, площадь Кастамнра Великого.

5 июня 3019 года

— Сколько вы насчитали, Джакузи?

— Тридцать два.

— А я вижу только дюжину…

— Мне не хотелось бы показывать их, тыкая пальцем…

— Господь с вами, голубчик! Все-таки вы оперативник, а я всего лишь аналитик, уж по этой-то части вам все карты в руки, — Альмандин покойно откинулся на спинку плетеного стула, смакуя вино; они сидели под полосатым тентом одного из маленьких открытых кафе на площади Кастамира, почти прямо под ростральной колонной, сплошь утыканной отрубленными носами гон-дорских кораблей, и лениво наблюдали за коловращением праздной вечерней толпы. — Что ж, если их и вправду тридцать два, то Марандил вывел на дело весь наличный состав резидентуры, кроме штатной охраны… Кстати, а нашего бенефицианта вы, часом, не видите?

Джакузи еще раз окинул взором заполненные публикой набережные округлого грязноватого озера. Благородные господа и морские офицеры, лоточники и накрашенные девки, уличные музыканты и гадальщицы, нищие-попрошайки и рыцари удачи… Сотрудников гондорской резидентуры он распознавал среди них мгновенно (хотя некоторые из них были замаскированы, надо отдать им должное, довольно удачно), но вот барона — к своему крайнему неудовольствию — обнаружить никак не мог. Разве только… Да нет, глупости.

— Похоже, его здесь нет. Он наверняка тоже засек этих ребят, плюнул и убрел себе на цыпочках.

— Да, профессионал именно так и поступил бы, — кивнул Альмандин. — Но барон будет действовать иначе… Хотите пари?

— Постойте-ка… — Вице-директор по оперативной работе озадаченно глянул на своего шефа. — Так вы что же — считаете Тангорна дилетантом?

— Не дилетантом, дорогой Джакузи, а любителем. Вам понятен этот нюанс?

— Признаться, не совсем…

— Профессионал — не тот, кто в совершенстве владеет техникой ремесла (с этим-то у него как раз полный порядок), а тот, кто, получив задание, всегда выдает конечный результат, невзирая ни на какие привходящие моменты… А барон — так уж случилось — никогда в жизни не служил за жалованье: он не связан ни присягою, ни умберто и привык к немыслимой роскоши — делать лишь то, что сам находит правильным. И если окажется, что приказ противоречит его представлениям о чести и совести, он просто не станет его выполнять, наплевав на последствия — и для себя лично, и для дела. Сами понимаете — такому человеку место не в разведслужбе, а в вендотенийских монастырях…

— Я, кажется, понимаю, что вы имеете в виду, — задумчиво кивнул Джакузи. — Барон живет в мире моральных стереотипов и запретов, немыслимых для нас с вами… Знаете, я тут освежал в памяти его досье и наткнулся на любопытный разговор — дружеская болтовня по пьяному делу. Его спросили — способен ли он при необходимости ударить женщину? Он некоторое время размышлял — причем явно всерьез, — а потом признался, что убить, может быть, и способен, но вот ударить — никогда, ни при каких обстоятельствах… Впрочем, его досье вообще смотрится весьма забавно — это, я вам доложу, не досье, а какое-то литературное обозрение: чуть ли не наполовину состоит из стихов и художественных переводов. Я еще тогда подумал, что такого полного собрания такато Тангорна, как у нас в Департаменте, нет нигде в мире…

— Жаль только, издать их можно будет не раньше, чем через сто двадцать лет — согласно закону о рассекречивают… Ага! Гондола… Ну так как — хотите пари, что он сейчас выкинет какой-нибудь безумный фортель и в итоге обведет всех этих ребят вокруг пальца?

— Я полагаю, нам с вами уместнее помолиться за его Удачу, а вернее сказать — за ошибку Марандила…