Последний кольценосец

— Точно так же, как взломал запор ваших «покоев» и еще парочку по дороге. И как придется взломать еще внешний замок винного погреба. Между прочим, как раз это и будет самый опасный момент: возня с дверью подвала, когда все мы будем у всех на виду. А вот если мы без шума снимем часового и быстро отомкнем ее — три четверти дела, считай, сделано: вы, принц, в вашей новой форме, встаете на часах — будто бы ничего не случилось, — мы с Йовин и вырубленным охранником прячемся внутрь, и я тогда спокойно и без суеты начинаю колдовать с дверью в сам подземный ход.

— Но ведь тот замок будет очень трудно открыть…

— Не думаю. Он наверняка очень прочен и массивен — чтобы дверь нельзя было выломать, а значит — не особенно сложен. Ну ладно, по коням!.. Вы взяли палантир, принц? Нам надо успеть, пока Белые толкутся во дворе — они ведь до сих пор ждут меня там, — а перед винным погребом лишь один часовой.

— Погодите! — опять окликнула их Йовин. — А Берегонд? Ведь не можем мы его бросить!

— Так Берегонд схвачен? Мы не знали…

— Да, только что. Им все о нем известно. Цэрлэг раздумывал лишь пару секунд:

— Нет, ничего не выйдет. Мы не знаем, где они его прячут, и потратим слишком много времени на поиски. Грагер сегодня ночью накроет всех Гепардовых людей в Поселке — так что если мы освободим принца, то завтра выменяем и Берегонда. А не вытащим вас — его все равно не спасти.

— Он прав, Йовин. — Фарамир затянул лямки на вещмешке с палантиром и вскинул его на плечо. — Двинулись, во имя Эру!

…Дунадан, охранявший подвал, окинул взором обширный полутемный зал. Слева был главный вход в здание форта, справа расходились веером три главные лестницы, ведшие в оба крыла — северное и южное — и в Рыцарский зал. Странная, однако, затея — поместить вход в подземелье не в каком-нибудь укромном уголке здания, а в этом «общем предбаннике»… Впрочем, странным и противоестественным в этом самом Итилиене было решительно все. Начиная с князя, который не князь, а не пойми кто, и кончая порядками в их Белом отряде: где это видано — выдавать офицеров за сержантов и рядовых? Ладно бы секретили от врага, от всех этих местных террористов (коих никто пока в глаза не видал), а то ведь друг от дружки! Вроде под одними погонами служим — а не знаем, что сержант Гронт на самом деле в капитанском чине, а наш лейтенант, его светлость сэр Элвард, так вообще «рядовой». Смех сказать, но ведь эти, из тайной стражи, про сэра Элварда-то небось и по сию пору не подозревают: нам ведь как говорили на инструктаже — у тайной стражи свои дела, а у дунаданской лейб-гвардии Его Величества — свои… Не знаю, может, шпику такие порядки — маслом по сердцу, но военному человеку все это как серпом… по гландам. Эдак еще окажется, что самый главный тут вообще какой-нибудь повар либо камердинер — то-то будет смеху…

Часовой встрепенулся — в недоброй, будто бы густеющей по затемненным углам тишине обезлюдевшего форта гулко отдавались приближающиеся шаги двух человек. Он увидал их через несколько секунд — по лестнице северного крыла стремительно, чуть не бегом, спускались рядовой и сержант. Путь они держали прямиком к выходу и выглядели при этом встревоженными сверх всякой меры — за подмогой бегут, что ли? Сержант при этом осторожно нес на вытянутых руках вещмешок с каким-то большим округлым предметом. Почти поравнявшись с часовым, они, не сбавляя шага, перекинулись парой фраз и разделились: рядовой продолжал двигаться к выходу, а сержант, похоже, решил показать дунадану свою находку. Ну-ка, что это там у него? Смахивает на отрубленную голову…

Все дальнейшее случилось столь стремительно, что часовой опомнился, лишь когда его руки оказались будто бы схвачены обручем, а возникший из-за плеча сержанта рядовой (в коем он с изумлением узнал Фарамира) приставил ему к горлу клинок. «Пикнешь — убью», — не повышая голоса посулил принц. Дунадан судорожно сглотнул, и на лице проступила трупная желтизна; по вискам его побежали крупные капли пота. Ряженые переглянулись, и по губам «сержанта» (сумрачный Мандос, да ведь это же орк!) пробежала презрительная усмешка — вот она, боевая элита Заката… Каковая усмешка, как выяснилось, была совершенно безосновательной: парню и впрямь было очень страшно умирать, однако по прошествии пары секунд он одолел свою слабость и заорал: «Тревога!!!» — да так, что слово это отдалось ответными кликами и звоном оружия по всему Эмин-Арнену.

ГЛАВА 29

Оборвав одним коротким взмахом руки вопль дунадана (тот даже не застонал — просто мешком осел на пол), орокуэн обернулся к Фарамиру и адресовал Его Высочеству несколько слов, самым мягким из которых было «долбо…б». Его Высочество воспринял это как должное: именно принца ни с того ни с сего обуяла сентиментальность, и он возжелал лишь припугнуть часового, не вырубая того (как настаивал Цэрлэг). «Гуманизм», как водится, вышел боком — солдат все равно заполучил предначертанную ему комбинацию переломов и внутренних кровоизлияний, только совершенно уже зазря: их положение, похоже, стало безнадежным.