Последний конфликт в независимой Греции: Союзническая война 220–217 гг. до н. э.

Македония в эллинистический период была довольно сильным государством, распространявшим свое влияние даже на формально независимые полисы Греции. Ей противостояли лишь Этолийский и Ахейский союзы. Конечно, она была не самым блестящим из эллинистических царств, но ее военное могущество долгое время оставалось значительным благодаря ее знаменитой фаланге. Примечательно, что к концу III в. федеральные и монархические принципы воздействовали друг на друга. По мнению В. Тарна[12], глава Ахейской лиги Арат стал почти таким же «монархом», как любой Антигонид в Македонии. Следует учитывать и то обстоятельство, что кризис полиса неизбежно усиливал авторитарные тенденции, увеличивал влияние «сильной личности» в политике[13]. Именно взаимоотношения этих трех государств долгое время определяли всю политическую обстановку на Балканах. Но с конца 40-х гг. III в. на международные отношения начинает действовать еще один важный фактор — социальное движение, зародившееся в Спарте и нашедшее отклик во всех полисах Греции.

Вторая половина III в. принесла Балканской Греции лишь несколько мирных лет; одна коалиционная война практически сразу сменяла другую. В столкновения были вовлечены все государства, за исключением Афин, которым удалось сохранить нейтралитет в конфликтах того периода. При этом освободительное движение против македонского засилья переплеталось с получением финансовых субсидий от египетского правителя, борьба за социальные преобразования сопутствовала политическому соперничеству между государствами. Столь тесный клубок противоречий создавал благодатное поле для амбициозных политиков, подобных ахейскому стратегу Арату[14], опиравшихся для реализации намеченных планов то на одни силы, то на другие, использовавших слабости друзей и врагов в своих целях, считавших, что успех оправдывает все.

Показательно, что как и в предыдущем столетии, в III в. единство на Балканах так и не было достигнуто греками. Их единение в Деметриевой войне (239–229 гг.) было временным. Хотя цели союзников в существенных пунктах отличались, но достичь их можно было тогда лишь ценой заметного ослабления Македонии, и антимакедонский альянс был тем общим знаменателем, который сводил и сплачивал партнеров. Но как только угроза северного вмешательства была ликвидирована, на первый план вышли внутренние противоречия между имущими и неимущими слоями населения, усугубившиеся соперничеством государств за гегемонию и обращением за помощью к другим державам. «Представляя собой одно из высших достижений античной государственности, Ахейский и Этолийский союзы одновременно вписали и немало мрачных страниц в историю Эллады; …федеративные государства по самой своей природе были предназначены для борьбы за единство и независимость Греции, на практике же они внесли, каждое по-своему, немалый вклад в дело уничтожения и единства, и независимости греков»[15]. Хотя масштабы войн в Греции, по сравнению с борьбой диадохов, были не особенно велики, но их непрерывность приводила к взаимному ослаблению и неспособности самостоятельно решать общегреческие проблемы, что создавало почву для новой внешней интервенции.

Следует вспомнить тот факт, что каждый эллинистический правитель испытал влияние греческих идей и желал иметь какую-то идеологическую базу для своего правления, помимо прав завоевателя. В Азии и Египте эта основа была найдена в идее божественности царя. Македония в этом отношении отличалась: ни один Антигонид не решился на установление царского культа в собственном государстве, не говоря уже о Греции. Начиная с Филиппа II и Александра Великого наметились две тенденции в отношениях между македонской монархией и греческими полисами. Филипп II создал Коринфскую лигу[16]. Он, а затем его сын рассматривали эллинов как свободных союзников; лишь в самом конце правления Александр изменил этой позиции. Второе направление берет свое начало от Антипатра, который управлял Элладой с помощью македонских гарнизонов и поддержки промакедонских режимов.

Все последующие правители избирали второй путь, за исключением недолгого союза между Антигоном Одноглазым, его сыном Деметрием Полиоркетом и греками. Как отмечал Ф. Г. Мищенко[17], последующие правители Македонии готовы были пользоваться каждым случаем для того, чтобы обратить свободных эллинов в своих покорных подданных.