Последний конфликт в независимой Греции: Союзническая война 220–217 гг. до н. э.

Моралистические замечания Полибия о том, как должен был поступить Филипп, едва ли следует принимать во внимание, если подобная практика мести давно существовала. Даже Арат, благородные качества которого историк постоянно превозносит, не препятствовал действиям царя. Причина его молчания кроется, вероятно, в том, что он и сам иногда нарушал греческие обычаи. Так было в конце Клеоменовой войны, когда, взяв Мантинею с помощью войск Антигона, ахейцы казнили самых первых и видных граждан, а остальных продали. При этом оправданием им служил закон возмездия, так как незадолго до этого жители города перебили с помощью спартанцев стоявший в их городе ахейский гарнизон (Plut. Arat., 48). Характерно, что Полибий, говоря об этом инциденте (II, 58), оправдывает ахейцев, приписывая все кровавые подробности выдумкам Филарха. Подобные заявления ахейского историка основаны лишь на общей дидактической концепции его труда[373]: он неоднократно противопоставляет благородного и низменного героя. В данном же случае Арат, помня о недавнем этолийском произволе в Пелопоннесе, должен был чувствовать гораздо большую ненависть к этолийцам, чем, например, Деметрий Фарский.

Не следует забывать и основное правило войны: солдаты содержатся за счет земель противника. Нужно принять во внимание тот факт, что недавние планы Филиппа, связанные со строительством флота и морских баз, а также неудачная операция на Кефаллении должны были негативно сказаться на материальной стороне дела. И это несмотря на то, что ахейское собрание приняло в начале года решение обеспечивать его войско деньгами по 17 талантов ежемесячно, пока он будет находиться в Пелопоннесе и вести войну (Polyb., V, 5, 11–12). Кроме этого, Филиппу была предоставлена разовая выплата в размере 50 талантов, чтобы заплатить войску жалованье за 3 месяца. Речь, видимо, идет о зимней кампании в Пелопоннесе, поэтому полученные средства были сразу израсходованы. Что касается остальных выплат, то оговорка об условии их получения — ведении боевых действий в Пелопоннесе — означала, что операции на Кефаллении и в Этолии оплачивались не из этого источника. О существовании материальных затруднений Полибий упоминает вскользь, пересказывая изменнические письма Мегалея к этолийцам (Polyb., V, 28, 4). Естественно, что македонский царь отчасти решил свои финансовые трудности за счет врага, прикрываясь идеей отмщения за подобные действия в Дионе и Додоне. Вполне обоснованно выглядит и версия Ф. Уолбэнка[374] о намеренно жестоком поведении царя в Ферме. Эта акция была призвана вынудить этолийцев принять продиктованные им условия мира.

На этот же военный сезон была запланирована еще одна акция, о которой сохранились лишь туманные замечания Полибия. Он упоминает, что царь намеревался плыть в Фокиду, где рассчитывал на важные приобретения (Polyb., V, 24, 12). Затем говорит, что предприятие это было чем-то замедлено (Polyb., V, 26,1), причем не ясно, были ли это события в Фокиде или раскрытие заговора при царском дворе[375]. Тем не менее Филипп отправился туда, но план его не удался, и от Элатеи он повернул назад (Polyb., V, 26, 16).

К сожалению, любое предположение о данной операции останется гипотетическим. Ф. Уолбэнк, например, говорит о возможных планах создания маршрута через Фокиду, который соединил бы флот, стоящий у Лехея, и силы царя в Коринфе[376]. Однако не слишком невероятным может показаться и версия о том, что целью похода Филиппа должны были стать Дельфы. Такой удар стал бы финальным актом кампании. Но он требовал и соответствующей подготовки. Вероятно, отвлеченный дворцовыми и военными смутами, царь не смог подготовиться должным образом, либо провал кампании был связан с неудачей его фокидских сторонников.

Существует версия, что Филипп, вероятно, в это время получил контроль над восточной Фокидой, куда был назначен стратегом Александр[377], устроивший в следующем году засаду этолийцам в городе фанотеян, о чем будет сказано ниже. Предположение не лишено оснований, поскольку в одной из надписей, относящейся к 222/1 г., ахейцы воздавали почести беотийским и фокидским заложникам, в том числе из Фанотеи (Панопея) и Элатеи (Syll³, 519). А в 217 г. Фанотея явно выступает на стороне Филиппа. Вполне вероятно, что невозможность по каким-то причинам реализовать основной замысел похода в Фокиду привела, однако, к установлению контроля над некоторыми городами.

Конец военного сезона заняли переговоры. К Филиппу в Коринф прибыли послы Родоса и Хиоса, предложив посредничество в заключении мира (Polyb., V, 24, 11). Царь выразил согласие и отправил их к этолийцам. Посредничество, вероятно, было вызвано приостановкой деловой жизни Греции. Из-за войны никто не был застрахован от нападений и грабежей. В результате посредничества представителей этих островов между этолийцами и Филиппом было заключено перемирие на 30 дней (Polyb., V, 28,1). Македонский царь созвал синедров в Патры (Polyb., V, 28, 3), поскольку заключение мира входило в компетенцию синедриона Эллинской лиги.