Последний конфликт в независимой Греции: Союзническая война 220–217 гг. до н. э.

Скорее всего, данная акция спартанского царя носила самостоятельный характер и едва ли была согласована с союзниками. Она имела целью удовлетворение требований молодежи о возвращении былой воинской славы. Вполне вероятно, до 222 г. города, ставшие объектом нападения Ликурга, контролировались спартанцами, поэтому возвращение их было своеобразной демонстрацией силы. Примечателен и тот факт, что, по словам Полибия (IV, 36, 4), жители этих аргивских городов не были готовы к отражению атаки и не приняли никаких мер обороны, полагаясь на существующие отношения. Только после этого похода Ликург избрал своей целью ахейские земли (Polyb., IV, 36, 6).

Итак, как уже отмечалось выше, этолийцы смогли воспользоваться результатом переворота в Спарте. Примечательно, что ахейцы, со своей стороны, не предприняли каких-либо мер для удержания союзника. Об этом не сохранилось никаких свидетельств. Не вполне ясна судьба Брахилла, в обязанности которого входило наблюдение за этим регионом. Возможно, он погиб задолго до переворота, еще накануне встречи синедров в Коринфе. Никакой реакции на переворот не последовало и от царского представителя в Пелопоннесе Тавриона, основной задачей которого было сохранение мира на полуострове. Нейтральная позиция столь заинтересованного лица объясняется, с одной стороны, недостаточно крупными силами, находившимися в его распоряжении для возможного вторжения в Спарту. Но гораздо большее значение имеет то обстоятельство, что несколько раньше разбираемых событий произошел государственный переворот в Мессении. Внимание Тавриона, видимо, было отвлечено мессенскими событиями.

В ходе Союзнической войны спартанцы вели довольно активные действия. После похода на аргивские города (Polyb., IV, 36, 6) Ликург нанес удар по Афинею мегалопольцев, который и захватил после осады (Polyb., IV, 37, 6; 60, 3). Однако эта цель требует одного уточнения. Сам Полибий указывает, что Ликург желал начать свое царствование подобно Клеомену (Polyb., IV, 37, 6). Этот захват также можно рассматривать как демонстрацию спартанских сил. Любопытно сравнение: первые кампании Клеоменовой войны — это также операции против областей Аргоса и Мегалополя (Plut. Cleom., 4, 6 sqq.). Вероятно, сказывалась старая рознь между Лакедемоном, Аргосом и Мегалополем[434].

Обращает на себя внимание еще одно существенное обстоятельство. Перечисленные объекты спартанских атак в начале Союзнической войны не были крупными полисами, способными оказать серьезное сопротивление и выдержать длительную осаду. Видимо, Ликург действительно не располагал значительными силами для нападения на такие города, как Мегалополь или Аргос. Согласно указанию Полибия (IV, 36, 4), в его распоряжении были наемники и отряд граждан, а этого было явно недостаточно, чтобы коренным образом повлиять на ход войны. Да и в последующие годы действия спартанцев не оказали реальной помощи этолийцам. Все операции Ликурга, вероятно нацеленные на ослабление Эллинской лиги, принесли незначительные результаты. Видимо, правильнее будет говорить, что Ликург преследовал в этой войне собственные интересы: он укреплял или, что ближе к истине, пытался отстоять свое право быть главой государства.

Действительно, есть все основания утверждать, что позиции Ликурга на протяжении военных лет оставались довольно шаткими. Как уже отмечалось выше, в Спарте имелись бывшие клеоменисты, надеявшиеся на продолжение реформ, экстремистская молодежь, жаждавшая воинской славы и усиления государства, умеренные слои населения и недовольные эфоры, еще недавно обладавшие всей полнотой власти. Ликург, чтобы сохранить власть в своих руках, должен был быть искусным дипломатом и полководцем, хотя практика показала, что ему далеко не всегда удавалось соответствовать требованиям времени. Он был вынужден вести боевые действия, причем организовывать их так, чтобы успешные операции, с одной стороны, подкрепляли его авторитет, а с другой — не привлекали бы пристального внимания со стороны руководителей Эллинской лиги.

Несмотря на все старания, его походы, видимо, не обеспечили стабильности внутри государства. В разгар зимы 219/8 г. спартанец Хилон, рассчитывая на престол, задумал переворот. Полибий утверждает, что он планировал идти путем Клеомена (τοΐς πολλοίς ύποδείξαι τήν έλπίδα της κληρουχίας καί των άναδασμών — IV, 81, 2), обеспечив себе поддержку толпы (πληθος)[435]. Он набрал двести человек единомышленников (λαβών κοινωνούς της τόλμης clς διακοσίους τό πλήθος — IV, 81, 3) и перебил эфоров — сторонников Ликурга. Но самого царя захватить не удалось, так как тот успел бежать из своего дома. Дальнейшие действия Хилона выглядят лихорадочными попытками найти опору своей власти: он нападал на врагов, ободрял друзей, раздавал обещания. Но все оказалось напрасным — народ не пошел за ним. Хилон был вынужден бежать из Спарты в Ахайю, а спартанские граждане тем временем готовились к отпору македонским войскам (Polyb., IV, 81, 3–11).