Последний контакт 2

Через секунду Роман уже рыдал. Вернее, он чувствовал, как рыдает человек, чьими глазами он наблюдает сейчас мир. Офицер был опустошен, он только сейчас понял, на что решился. Упав на колени перед пустой постелью, старший помощник Сорокин рыдал навзрыд.

— Что вы тут делаете?

Чей-то суровый оклик выбил Романа из головы старпома. Он вновь оказался в черной пустоте наедине с голосом Валерии.

— Как тебе такой представитель человечества? Теперь ты видишь, на что способны его лучшие сыны?

— Все морок! — Роман отчаянно пытался вернуться в свое тело, вернуться на «Осирис», перестать видеть глазами Валерии. Но та лишь потешалась над ним. Да, именно это сейчас чувствовал Роман — Валерия испытывает удовлетворение, триумф. — Все это ненастоящее, — мысленно закричал он, — всего этого не произошло бы, не вмешайся ты!

Валерия не обращала внимания на протест Романа. Ей нравилось то, что она делала. Она получала от этого истинное удовольствие.

— Мир не таков, каким тебе рисовала его мать, — промолвила она. — Как думаешь, а чем же сейчас занят капитан «Прорыва»?

И в ту же секунду Роман оказался в другом сознании. О, сказать, что эмоции новой жертвы Валерии были сильнее, красочнее, ярче эмоций старпома — ничего не сказать! Такого букета ощущений и переживаний Роман себе и представить не мог. Человек, в сознании которого он оказался, был…

— Да, это капитан «Прорыва», — подтвердила его догадку Валерия. — Мне хватило лишь доли секунды, чтобы откопать все его грязные мысли. Смотри, человек, куда ты стремишься, смотри и прочувствуй. Осознай, насколько ничтожны и низменны порывы людей. Разве они достойны того мира, в котором живут?

— Прекрати! — взмолился Роман.

Он уже понял, что видит, понял, что сейчас произойдет. Он, а точнее, капитан Кольский стоял сейчас посреди чьей-то каюты. Свет был отключен, лишь тонкая полоска аварийного освещения над входом позволяла ориентироваться в пространстве. Повсюду были признаки борьбы — разбросанные по полу личные вещи хозяина каюты, смятая постель, разбитая рамка с голографическим изображением, валявшаяся в изголовье кровати. На голограмме двое — женщина и мужчина в форме. На койке, распластав руки, лежала девушка. Красивая девушка. Ее нижняя губа была разбита, из носа на белую простыню стекала тонкая струйка крови. Белье на девушке было частично разорвано, а сама она лежала без чувств. Склонившийся над ее безвольным телом капитан сжимал в руке пустой инъектор. Минуту назад Кольский ворвался в эту каюту, воспользовавшись встроенным в запястье электронным ключом, сбил беззащитную жертву с ног, оглушил, навалился всем телом и ввел ей в шею сильнейший транквилизатор. Именно этим препаратом медики пичкали его последние несколько дней. Они перестали вводить успокоительное, лишь когда капитан начал идти на контакт. Он солгал, сказав врачам, что чувствует себя много лучше. Он даже поинтересовался тем, как обстоят дела на «Прорыве», сделал вид, что хочет узнать, что он пропустил. Для поддержания легенды Кольскому даже пришлось поесть. И все ради того, чтобы попытаться вырваться из лап медиков, найти эту девку и…

Романа передернуло от мыслей капитана. Он сейчас видел все, о чем мечтал этот человек, чувствовал, как сильно тот возбужден, ощущал, как по спине его пробегали волны жара, а ноги от предвкушения становились ватными и переставали слушаться. Кольский, не отрываясь, смотрел на девушку, а вместе с ним на нее смотрел и Роман. Его взгляд жадно блуждал по молодому подтянутому телу, застывал на маленькой упругой груди, скользил ниже по животу, по лобку, чуть прикрытому сейчас трусиками. Чувство вожделения полностью поглотило обезумевшего мужчину. Кольский выпустил из рук инъектор, и тот со звоном упал на пол. Звук полоснул Романа, словно бритвой. Он начал понимать, что Валерия не остановится, что на этот раз она доведет задуманное до конца. Парня объял ужас. Нет, он не хочет видеть это!

Кольский нащупал за поясом виброскальпель.

— Я не хочу! — закричал Роман.

Лицо капитана исказила страшная ухмылка, он медленно подошел к кровати.

— Прекрати это!

Капитан наклонился над постелью…

— Прошу, мама, не делай этого!

— Это делаю не я, а он! Он давно хотел ее, давно подавлял в себе эти мысли, давно грезил ею во снах…

Кольский тем временем занес скальпель над горлом девушки… и вдруг понял, что опустить руку не в состоянии. Хочет, безумно хочет убить эту суку, хочет получить ее в свое полное распоряжение навечно, но не может. Не может сейчас совладать с самим собой. Что за черт? Как это вообще возможно? Он все чувствовал, все понимал, все осознавал. Вот она тут, рядом — доступная, голая… Она только вышла из душа, наверняка горячая, горячая везде… Вот она, вот ее запах, вот ее волосы, вот ее губы… Губы… как же он хотел сейчас впиться в эти прекрасные губы своим ртом, напиться ею, ворваться в ее мир, овладеть…