Последний контакт 2

— Ты куда лучше чувствуешь себя на «Юкко», — сказал Роман. — Там теперь твой дом, там ты сильна, там ты под защитой ваэрров. Зачем мы вывели «Осирис» в открытый космос? Зачем перебрались на него?

— У землян должна быть цель перед глазами. Без нее их трудно расшевелить.

— Они же захвачены лучом-гасителем, — не понял логики Роман, — и потом, чем «Юкко» не цель?

Валерия резко открыла глаза, медленно наклонила голову и пристально посмотрела на Романа. В ее огромных черных зрачках отчетливо читались брезгливость и недоумение.

— Показать «Юкко» землянам? «Юкко» — наш дом! Наша крепость, наша надежда на спасение! Ты предлагаешь…

— Я ничего не предлагаю, — перебил ее парень. — Ты прекрасно знаешь, что земляне не смогут причинить вред «Юкко».

— Мы и тогда так думали, — парировала Валерия, — и к чему это привело? Если бы не тот злополучный взрыв… Если бы не электромагнитный импульс, выведший из строя всю энергосистему «Юкко», мы бы уже были на полпути к Земле.

— Мы? — в голосе Романа появилась сталь. Будь Валерия хоть на долю процента человеком, она бы обратила на это внимание. Но она не обратила. — Так ты уже полностью отождествляешь себя с «этими»?

Валерия не ответила. Она понимала, что этот недочеловек провоцирует ее, пытается воззвать к ее человеческому прошлому, к ее корням. Глупец, не понимающий сути происходящего. Что ж, пришло время показать этому домашнему питомцу всю суть человечества.

Вместо ответа она взяла под ментальный контроль Романа. Парень тяжело переносил подобные манипуляции и несколько раз просил мать не делать этого. Пока она была собой, она шла ему навстречу, но как только ваэрр внутри нее начинал доминировать, она вновь подвергала Романа этой неприятной экзекуции.

Вот и сейчас парня сперва пронзило чувство сильнейшего страха. Оно оглушило его, выбило из-под ног почву. Его взор затуманился, затем картинка перед глазами почернела до абсолютного ничто, но уже вскоре эта чернейшая пустота сменилась яркими вспышками света. Так происходил захват сознания. Романа впечатало в стену, затем он медленно сполз по ней на пол и неуклюже развалился на мостике. Как долго длилась эта пытка, он даже при всем своем желании сказать не смог бы. Он потерял всякую ориентацию во времени и пространстве. Казалось, что он сейчас находится нигде и везде одновременно. Чувство странное, но иначе это ощущение было не объяснить.

Наконец напор ментальной атаки Валерии ослабел, перед взглядом Романа возникла незнакомая ему обстановка. Их разумы были сплетены воедино — все, что видела и делала Валерия, видел и делал вместе с нею Роман. Он не мог ни пошевелиться, ни разорвать эту связь — слишком уж сильной стала мать.

— Ты еще юн, человек, — спокойно сказала ваэрр Мирская, — а потому видишь мир в черно-белых тонах. Считаешь, что где-то во вселенной есть добро и зло, истина и ложь. Думаешь, что способен отличить одно от другого. Ты даже не представляешь себе, как ошибаешься.

— О чем ты? — говорить не голосом, но мыслеформами было сложно. Роман не имел достаточного опыта и более всего боялся, что ваэрр Мирская сможет узреть в его голове то, что он должен сделать. И его опасения были ненапрасными, Валерия действительно прочла в его голове все.

— Об этом можешь не беспокоиться, человек. Я давно это знаю, — это была катастрофа, ваэрр Мирская все поняла. — Я сама велела тебе сделать это. Вернее, она велела. Она была слаба и боялась меня. Боялась, что я захвачу ее сознание. Как же она была глупа!

— В чем же ее глупость? В том, что она доверила мне самому решить, когда лишить ее жизни?

— Глупость — в самом сопротивлении.

«Так значит, ваэрр Валерия еще не знает…» — подумал Роман. В нем вновь зажглась икорка надежды. И у него все еще был шанс переиграть ваэрров.

— Где мы? — Роман понимал, что очень близок к поражению. По сути, он проиграл уже тогда, когда позволил ваэррам захватить разум своей матери. Единственное, что он мог теперь предпринять, это потянуть время и надеяться, что ему удастся реализовать план-страховку, который придумала Валерия, еще будучи человеком. Оставалось уповать лишь на то, что ваэрр Мирская не сможет одновременно контролировать столько разумных существ.

— Мы на «Прорыве».

— Но как это возможно?

— Физически — никак. Но мы сейчас в голове одного из старших офицеров «Прорыва».

И действительно, Роман только сейчас понял, что видит мир глазами другого человека. Более того, он понял, что не только видит его глазами, он еще и чувствует вместе с ним. Он осязает пространство, ощущает его голод, страх, его злость. Злость? Нет, то была не просто злость, то была ярость в чистом виде с примесью опустошающего и изматывающего бессилия. Человек куда-то шел. Он спешил, почти бежал по темным коридорам земного крейсера. У человека была какая-то цель. Человек задумал страшное.

— Ты им управляешь? — задал Роман резонный вопрос.