Последний контакт 3 (СИ)

Из этой маленькой и бессмысленной дуэли они оба вышли ни с чем. Павленко так и остался узником собственной совести и закона, а Володин остался один на один со своей желчью — упрямый арестант почему-то отказался на нее реагировать. Он вообще ничего не сказал в свое оправдание — каков подлец этот Павленко, каков нахал!

Дмитрий улыбнулся, вспомнив выражение лица Володина. Простая ухмылка, а как больно можно отхлестать ею оппонента…

Впрочем, визит командира БЧ-4 вскоре забылся, и Дмитрий вновь принялся размышлять над ситуацией, в которой оказался. Над линией защиты ему думать не хотелось. Тут и без того все было очевидно — засудят и пикнуть не дадут. Был четкий приказ капитана: не применять ЧСДС без особой необходимости. Приказ этот Павленко нарушил. Какая теперь разница, зачем и почему? Доказать кому бы то ни было, что он видел большой шар, или, как его называл Роман, «Юкко», было невозможно. Стало быть, и все вытекающие из этого факта выводы и следствия, подстегнувшие Павленко к преступлению, не имели никакого веса.

Вместо предстоящего суда Дмитрий думал о другом. Он все время прокручивал в голове это странное послание Романа: «Ключ не в нас, сестренка, ключ в твоей борьбе». Поначалу он был уверен в том, что в этой фразе действительно что-то зашифровано. Что-то очень и очень важное. Чем еще могли быть эти слова, если не кодом или шифром?

И потом, неужели Валерия Мирская была настолько тупой, что решила вот так, запросто, открытым текстом слать на Землю рецепт победы над могущественной и воинственной космической расой? Разумеется, думал Павленко, она зашифровала свое послание, иначе и быть не могло.

Слова же Володина насчет того, что ничего в этой фразе зашифровано не было, выбили из-под ног Павленко почву. Как??? Ну как же он мог так опростоволоситься? Ладно, этот бедный, убогий репликант — Роман действительно верил в эту фразу, верил, что она и есть ключ к успеху землян в борьбе с ваэррами. Но он-то, он! Он, офицер Павленко, как мог так просчитаться⁈ Нет, Дмитрий определенно не мог оправдать ничем свою слепую веру в репликанта. Мысли его путались, скакали от одной темы к другой, смешивались в голове в единый салат из фактов, небылиц, снов, бреда и абсурда, что творились вокруг. Сейчас он вновь думал о Касаткиной и о том, насколько сильно ее вера в Романа повлияла на его решения.

Так и не придя к какому-то однозначному выводу, он решил посмотреть на ситуацию глазами репликанта. Тут все казалось предельно ясным: Роман действительно был искренен в своих потугах спасти человечество и исполнить последнюю волю матери. Проблема была в том, что к тому моменту, когда Мирская диктовала ему эту фразу, она сама, скорее всего, была уже не в себе. Роман не был человеком, а репликантам не дано понимать людей. Куда там? Зачастую даже люди друг друга не понимают, а порой и не хотят понимать. Оттого на планете постоянно бушуют конфликты. Роману сколько — два, три года от роду? По людским меркам он еще ребенок, а об этом почему-то все забывают. Понятное дело, их смущает его вид двадцатилетнего молодого атлета, его коммуникативные навыки и когнитивные функции. Хотя и то, и другое было вшито в него извне — попросту говоря, Роман был биологическим роботом и делал все, на что был запрограммирован. Плюс ко всему, не стоило забывать, что какое-то время он прожил в очень странном физическом состоянии. Дмитрия передернуло от одной только мысли о том, как выглядел Роман, будучи разобранным на органы и системы. Выслушав рассказ репликанта (у них было время побеседовать сразу после передачи сообщения по ЧСДС), Дмитрий так и не смог до конца поверить в то, что ваэрры имели техническую возможность провернуть ТАКОЕ с живым, полиорганным, полиморфным биологическим существом. Разобрать, а потом еще и собрать его обратно. Это какими же… (тут Дмитрий запнулся, ругаться не хотелось даже мысленно)…больными надо быть, чтобы заниматься такими вещами? И если все, что поведал Роман, правда, то как можно винить его в чем-то после всего им пережитого? Да любой бы на его месте чокнулся. С другой стороны, репликанты изначально создавались лишенными высшей психической функции (ВПФ). Они были лишены тех участков коры головного мозга, которые у простых людей за нее отвечали.

За последнюю мысль Павленко вдруг зацепился. Он еще и сам не понимал, что именно, но было в ней что-то такое, что могло помочь распутать этот клубок противоречий. Нужно было разложить все по полочкам, упорядочить ворох разрозненной информации в его голове — иначе ее просто разорвет на куски.

«Итак, — начал размышлять он, — Валерия Мирская, единственная выжившая из экипажа „Марка-10“, оказывается на инопланетном крейсере „Юкко“. Там она общается с ИИ ваэрров. Не с самими ваэррами, а с их компьютером. Все аватары — болванки для управления крейсером — были в тот момент без чувств. Следовательно, у „Юкко“ не было прямой связи с родной планетой. Крейсер ваэрров был поврежден электромагнитным импульсом после взрыва груза „Марка-10“, нашего корабля».