Последний контакт

– Мы в двух световых годах от дома, – спокойно произнесла она. – Без реактора, а значит, обездвижены. На предельной скорости до нас лететь около пятнадцати лет. Запасов энергии хватит, чтобы протянуть в капсулах два года, и это если не посылать сигнал бедствия. А если послать, то в капсулы вообще не имеет смысла укладываться. По сути, это будет массовый суицид.

– То есть попытка связаться с Землей, – уточнил физик, – сводится для нас, в общем-то, к одному – к просьбе забрать наши тела?

Ответа не последовало.

– Если откровенно, – сказал Вершинин, – нам и это не удастся. Компьютер не позволит потратить последние ресурсы на сеанс дальней связи.

– А обойти протоколы защиты нельзя? – удивился Ильин.

– Можно, если выйти в открытый космос и подключить ретранслятор напрямую. Но толку-то?

Опять повисла гнетущая тишина, и в этот раз она длилась беспардонно долго. Время высасывало из людей все эмоции – любовь, радость, смех, гнев, грусть, отрицание, принятие… Экипаж «Марка-10», мягко говоря, пребывал в шоковом состоянии.

– Нет, господа, – не выдержал физик, – мы хороним себя преждевременно. Из любой ситуации есть выход. Нужно говорить, нужно начать делать хоть что-нибудь.

– Что? – тяжело выдохнул капитан Сопкин. – Мы в западне. И я… – его голос дрожал, тревожные пальцы теребили воротник, – я хотел сказать… Должен сказать, это я всех подвёл.

– Ой, ради всего святого, капитан, бросьте это самобичевание! – воскликнула Алла Марр. – Мы тут все хороши. По сути, мы все голосовали за это маленькое путешествие. Все поддались алчности.

– Не все, – угрюмо буркнул физик.

– Да, Владимир Иванович, извините, забыла – только вы у нас святым оказались.

– Богатым, а не святым, – поправил второго пилота Балычев.

– Только вот не нужно тыкать мне моим положением в обществе! – взвился Ильин. – Я не виноват, что обладаю внушительным счётом в банке. Я не виноват, что за мои открытия государство щедро мне платило. Я работал, господа. Долго и усердно работал, чтобы у меня было всё.

– И как вам это «всё» сейчас поможет? – презрительно фыркнул Балычев. – Имея, как вы изволили выразиться, «всё», вы делите этот саркофаг с нами, работягами и быдлом.

– Говори за себя, – зашипела на Балычева Валерия Мирская.

– Ой, да, извините, пожалуйста, забыл, что у нас на борту ещё есть недотрога голубых кровей. К слову, не забудь…те, что задохнешься ты здесь, дыша тем же воздухом, что и все.

– Андрей, действительно, заткнись, – Медведев посмотрел на всё больше распаляющегося Балычева тоскливым безучастным взглядом. Тот расценил этот взгляд как слабость.

– А то что? Ну что, Витя? Убьёшь меня?

– Нет, мужики, ну вы сейчас серьезно? – между двумя операторами встал Денис Корнеев. – Мы ещё не испытываем гипоксии, чтобы списать всё на неё. Вы ведёте себя непрофессионально. Да, есть проблема. Она очень серьезная. Но у нас на борту есть квалифицированные люди, способные к рациональному анализу ситуации.

– Да нет у нас ничего и никого! – злобно сверкнув в сторону инженера глазами, сказал Балычев. – Нет у нас ни времени, ни воздуха, ни шансов. И людей адекватных тоже нет. Кто тут может встать и сказать, что знает наперёд, как выбраться из этой задницы? Молчите? То-то же. Все эти хваленые физики, геологи, пилоты… Или, может, ты, электрик-самоучка, знаешь, что нам делать? Или ты, медичка?

Валерия Мирская смотрела на Балычева, уже не скрывая своего презрения. Обстановка накалялась. Боясь потерять контроль над ситуацией, капитан всё же встал и сурово посмотрел на Балычева.

– Сядь, Андрей. Сядь и замолчи.

– Или что?

– Или мне действительно придётся заткнуть твой поганый рот. Я на этом судне всё ещё капитан.

– А, ну если вы капитан, то, СЭР, может, расскажете своим подчинённым о том, что планируете делать?

Тем не менее Балычев капитана послушал. Смачно сплюнув на пол, он уселся на кресло в дальнем конце кают-компании, всем своим видом демонстрируя презрение к окружающим. Неожиданно для всех в центр помещения вышел геолог Васильев. Маленький, полноватый, с залысинкой, покрытой мелкими капельками пота, он выглядел сейчас так, словно вот-вот расплачется. Трясущейся рукой он выудил из нагрудного кармана платочек и вытер пот со лба и головы.

– Д-друзья… – дрожащим от волнения голосом заговорил геолог. – М-мы все оказались в непростой ситуации – это правда. И правда то, что сказал наш дорогой к-коллега, – Васильев выразительно поглядел в сторону Балычева, но, поймав его ненавидящий взгляд, поспешил отвести глаза в сторону. – У нас д-действительно нет времени, нет р-реактора, а скоро не будет и к-кислорода. Если рассматривать ситуацию под таким углом, то у нас действительно нет никаких шансов.

– Это мы и без вас знаем, – сказал Вершинин. – Не тратьте понапрасну нервы, Кирилл Сергеевич. Есть что сказать – говорите.

– Я подумал, что мы будем решать проблему куда эффективнее, если не станем зацикливаться на том, чего у нас нет, – сказал геолог. – Нам сейчас в первую очередь нужно сосредоточиться на том, что у нас есть. Разве не так?