Последний крестовый поход (СИ)

В этот момент он возненавидел своё чрезмерное чувство юмора и неумение держать свои эмоции и мысли под контролем.

Иоанн повысил голос, явно выйдя из себя:

— Ты опять смеёшься! Никто из нашего рода не вёл себя так, как это делаешь ты. Все исполняли требования старших, потому что главное — это уважение. А ты, как я вижу, не уважал своего отца и не слушал того, что тебе говорили, оттого ты такой неуправляемый!

Эти слова задели Матвея за живое. Он сверкнул глазами и, едва сдерживая переполняющий его гнев, спросил:

— А за что я должен его уважать? За то, что он вечно презирал меня? Или за то, что сделал из меня калеку? Из-за него я не могу жить нормально, как все! Всегда строю из себя клоуна, чтобы не казаться жалким в глазах друзей! Вы говорите об уважении предков.… А за что мне уважать вас? Вы сделали из меня этого избранного! Из-за вас девушке, которую я люблю, угрожает смерть! За это я должен уважать вас? Да? Вы сломали мне жизнь!

Авдеев ударил руками по полу. Иоанн внимательно смотрел на него. Он прекрасно понимал своего потомка, его чувства: понимал всё, о чём тот говорил, потому что ему это было знакомо, он сам прошёл через такие же муки. Похоже, это было судьбой каждого отмеченного в роду. Пройти через страдания, чтобы доказать, что он достоин.

— Все вокруг… — тихо произнёс Матвей. — Все… Что я сделал такого? Когда я был маленьким, мои одноклассники всегда хвалились своими отцами, а что мог рассказать я? Что моего отца днями не бывает дома? Или то, что он кричит направо и налево, что он плевать хотел на меня? Если за это уважают, то грош цена вашему уважению.

Авдеев замолчал. Он склонил голову к полу, часто дыша от только что сошедшего порыва гнева. Глаза блестели, а руки были сжаты в кулаки.

— Вы правы, мне незнакомо это чувство. Я никого не уважал… Никого!

Иоанн наклонился к Матвею и тихо произнёс:

— Твоя мать… Мирослава.… Твой друг Константин Шевцов и, наконец, преподаватель философии.

Авдеев медленно поднял голову и посмотрел на старца.

— Их ты уважаешь.

В комнате было тихо.

— Расправишься с Георгом с помощью этого!

Дибазанини протянул Матвею небольшой клинок, форма которого представляла собой крест. Эфес был сделан из золота, а на самом кончике блестел кроваво-красный рубин. Острие ножа было отлито из серебра.

— Лезвие пропитано вербеной и святой водой. Нужно вонзить это ему прямо в сердце. И помни: люби и уважай тех, кто тебе по истине дорог. Они дают тебе силу, а иначе ты не выживешь один. И да прибудет с тобою Господь!

Когда Матвей в очередной раз поднял глаза, в гостиной уже никого не было. На полу рядом с ним лежал клинок. Боль исчезла. Он осмотрелся по сторонам.

— Полнолуние, — прошептал Авдеев. — Нужно срочно забрать Миру оттуда!

Вскочив на ноги, он бросился к выходу из коттеджа. В руке Матвей держал то, что дал ему Иоанн. Он не знал, что будет делать, когда окажется в доме у Кристины, но промедление могло обернуться катастрофой!

Глава 14

Димон, Мирослава и Денис проснулись из-за шума за дверкой. Они уже три дня не выходили из комнаты, ничего не ели и плохо спали. Всё тело ныло от усталости. Под глазами залегли тёмные круги.

— Что там ещё такое? — спросил Поляков, посмотрев на друзей.

— Мира… — послышался шёпот за дверью. — Мира, помоги мне. Открой дверь…

— Это же Соня! — воскликнула Соколовская. — Надо впустить её!

Корф покачал головой.

— Её уже нет. Ты забыла?

— Мира…

Все трое посмотрели на дверь.

— Те, кому ты можешь доверять, сейчас находятся в этой комнате.

Соколовская проглотила комок, застрявший в горле, и прошептала:

— Да, ты прав!

Через несколько секунд в коридоре всё стихло.

— Но нам всё равно придётся выйти отсюда рано или поздно! Я хочу есть, и я больше не могу сидеть здесь!

— Она права, Денис! — поддержал Мирославу Димон. — Мы не можем вечно прятаться. Авдеев не придёт! Нужно попытаться выйти.

Корф колебался, но в словах Полякова было больше здравого смысла, чем в его собственных надеждах на возвращение Матвея.

— Хорошо. Георг контролирует их. Будем надеяться, что он не позволит им напасть на нас! Ведь для чего-то мы ему нужны, если они до сих пор не тронули нас.

Денис встал с пола. Димон и Мирослава облегчённо вздохнули.

— Возьмём кресты, — сказал Корф. — Идём спина к спине! Вы поняли меня? Не паниковать, Мира!

— Да, Денис! — ответила она.

Поляков подошёл к дверке, на которой по-прежнему висел огромный крест, и, повернув ручку, открыл её. Посмотрев по сторонам и убедившись, что в коридоре никого не было, он сказал:

— Всё чисто, можно идти!

Все трое покинули стены своего «убежища». Как только за ними захлопнулась дверь, и они оказались вне стен комнаты, Мирославу начала бить мелкая дрожь. Её руки затряслись. Впереди шёл Денис, а Димон защищал её со спины.

В доме царила абсолютная тишина. Никто и ничто не издавало ни единого звука. Казалось, что дом мёртв. Спустившись в гостиную, Корф услышал шум.

— Что там? — шёпотом спросил его Димон.

— Кто-то есть на кухне!

— Они, наверное, готовятся перекусить нами. Заранее расставляют тарелки! — хотела пошутить Мирослава.