Последний крестовый поход

Халиль тяжело вздохнул и добавил:

– Нам противостоит кто-то очень влиятельный. Возможно, эти люди даже восседают в совете, поэтому я попрошу тебя пристально следить за каждым пашой, беем или агой, кто так или иначе мог быть связан с недавними убийствами. Особое внимание обрати на Шехабеддина. Этот шакал снова вернулся в столицу и явно что-то замышляет,

Исхак-паша внимательно выслушал приказ визиря.

– Постараюсь сделать все, что смогу, – неуверенно сказал он, ибо слова Халиля вселили в него тревогу. – И все же я полагаю, вам следует поделиться своими предположениями с султаном. Все знают, как он доверяет вам, кроме того, вас связывают и родственные узы32.

– Я не могу затевать с ним этот разговор, не имея достаточных доказательств, – объяснил Халиль. – К тому же повелитель больше не доверяет мне. Это целиком моя вина. Чтобы вернуть его былое расположение, я должен как можно скорее разобраться в этом деле.

Тут взгляд Халиля упал на нераспечатанное письмо, полученное им от посланника из армии Турахан-бея. Он сломал печать, пробежал глазами по пергаменту. Внезапно глухой стон вырвался из груди визиря, его рука безжизненно опустилась, и письмо выскользнуло из пальцев.

– Кажется, поражение под Нишем станет лишь началом наших бед, – прошептал Халиль пересохшими от волнения губами.

Обеспокоенный состоянием визиря, Исхак нагнулся за письмом.

– Но это не почерк Турахана, – удивился он.

– Это письмо написано рукой моего брата, – сказал великий визирь. – Он регулярно предоставляет мне сведения о походе. Прочитай, что он пишет.

«Отступление нашей армии сопровождается массовым дезертирством», – прочитал Исхак отрывок письма. – Что же, это бич любой армии, тем более что в рядах Турахана сражается много сербов и болгар…

– И албанцев, – неожиданно произнес Халиль. – Не торопись успокаивать меня, просто дочитай письмо до конца.

Исхак выполнил просьбу визиря, а затем вслух прочитал фрагмент, который до дрожи поразил и его самого:

«Подлый предатель Искандер-бей дезертировал прямо из лагеря с небольшим отрядом своих сторонников. К сожалению, преследование закончилось неудачей, и ему удалось скрыться».

Сложив письмо и подавив первое волнение, Исхак воскликнул:

– Это немыслимо! Как у этого человека хватило дерзости так поступить после всех милостей, которыми его осыпал наш государь?

Этот вопрос, казалось, вывел великого визиря из забытья. Усталость в глазах визиря сменилась гневом.

– Хотя Искандер много лет служил в армии султана, но не стоит забывать, что он был сыном албанского князя и попал сюда в качестве заложника! – Визирь сжал кулаки. – Христианам-ренегатам нельзя доверять, я уже не раз говорил об этом султану! Тот, кто предал один раз, непременно предаст снова. Однако повелитель продолжает наделять этих людей все новыми полномочиями и даже делает их визирями! Придет время, когда один из них займет мое место, и когда этот день настанет, власть в стране окончательно перейдет в руки этих безродных выскочек, которые не будут чтить ни наши традиции, ни нашу историю! Во имя собственного честолюбия они будут ввергать страну в новые войны, ради него же станут презирать установленные порядки и обычаи и в конечном счете перестанут считаться даже с властью султана! Боюсь даже представить, во что тогда превратится наша великая империя!

Халиль покачал головой и замолчал. Исхак-паша, его верный друг и второй визирь, также не произносил ни слова. Сейчас он вспоминал, как когда-то, много лет назад, его, малолетнего ребенка, крестили в небольшой церквушке на берегу Эгейского моря. Он помнил, как ровно через год эту церковь сожгли вместе с его родной деревней. В тот день он лишился всего, что имел, но вскоре обрел новый дом и новую веру, а главное – именно тогда у него появился шанс стать тем, кем он был сейчас.

Исхак-паша, правая рука великого визиря могущественной державы, никогда не забывал, кто он и откуда родом. Однако сейчас второй визирь молчал, не решаясь напомнить об этом Халилю. Ведь несмотря на все свои заслуги в глазах османской знати он навсегда останется всего лишь выскочкой и христианским ренегатом, к которому никогда не будет доверия.

* * *

Еще одной головной болью для Халиля был Мехмед. Юный принц наотрез отказывался слушать учителей, которых визирь нанимал для его обучения. Он предпочитал проводить время на тренировочных площадках, где часами упражнялся с мечом, луком и другим оружием. Его привлекало военное искусство, однако иные предметы Мехмед на дух не переносил и желал поскорее избавиться от назойливых преподавателей. Одному из педагогов не поздоровилось, когда тот попытался насильно усадить принца за книги, в результате почтенный улем чуть было не лишился глаза, а в другой раз наследник престола посчитал для себя оскорбительным упрек учителя в непослушании и лени, поэтому решил проучить обидчика, намяв тому бока ножнами сабли.