Последний крик моды. Гиляровский и Ламанова

– Да? – иронически спросил Ренард. – Тогда представь себе – вот, стою я в той отвратительной каморке, у моих ног валяется это… тело. И я думаю – ну, хорошо, дело сделано. Чувствую себя на подъеме – в голове все бурлит, все сверкает! И мысли… Тут же мысли накатывают – разные, одна чудесней другой! А одна из них – если Краузе для меня потерян… а он мне не простит своего любимца, этого сопливого поэта… разве не прекрасный повод начать гениальную операцию по изъятию у этой курицы, у этой самозванки Ламановой ее незаслуженной славы, чтобы использовать ее для продвижения моего имени? Так все начало складываться у меня в голове! Мы с Антошей взяли тело, подвесили его на веревочке. Потом внизу я сказал Аркашке – пусть сбегает посмотрит, что там – наверху. Ну, уморительная у него была рожа, когда он вернулся! Все лепетал:

«Что теперь будет, что теперь будет?» Я говорю: «А вот сдам тебя полиции, как сутенера, вот что теперь будет». Он чуть в обморок не грохнулся. Тут я и потребовал – пусть принесет фотографии от своего братца.

– И он принес фотографии, – кивнул я, тихонько, чтобы Ренард не заметил, освобождая руки за спиной.

– Как миленький! Умолял меня отпустить его, не впутывать в это дело. Но Аркашка – дурак! Наделал долгов. Боялся. Хотел уехать. Я ему сказал – не бойся, долги твои я оплачу. Садись и пиши письмо Ламановой – мол, если не выплатит тебе деньги, то ты пошлешь эти снимки в газеты.

– И он написал.

– Уж конечно!

– А если бы Ламанова отдала деньги?

Ренард поморщился и снова вытащил свою коробочку с кокаином.

– Ламанова? Она скупа, как еврей! Мне ли не знать! Не считай меня идиотом – я хорошо знаю, кто такая Ламанова, какие у нее расходы. Я знаю, что она строит дом на Тверском бульваре. У нее нет таких денег сейчас. Нет, деньги – это ерунда. Надо было просто прицепиться к чему-то, с чего-то начать. И я все правильно рассчитал – Ламанова пожалела денег! Курица! Сама полезла в ловушку – из-за своей скупости!

Я почувствовал, как руки мои освободились. Но где же эти чертовы «ангелы»? Сколько еще мне тут валяться?

– Зачем же ты убил Ковалевского?

– Ивана? Ну, разве ты не понимаешь? Это вы с Ламановой подписали ему приговор, когда отказались платить! Мне нужно было серьезное доказательство намерений. Кроме того, Иван мне никогда не нравился – от него всегда пахло плохим одеколоном. И он был груб! Будь моя воля – я бы вообще гнал его из «сестер»! Но Краузе… Он такой транжира – ему вечно не хватало денег. Он задолжал Ковалевскому более ста тысяч, потому мне и приходилось его терпеть!

– Ты ударил его кистенем, который подложил потом Аркадию Брому? А потом переодел в платье и надел маску – как послание Ламановой?

– Неплохо придумано, да? – спросил Ренард, откладывая нож. Он взял со стола шило и показал его мне. – Смотри! Модельер подошел ко мне, сел на корточки и поднес шило к моему правому глазу.

– Можно вонзить, а потом вынуть глаз. Никогда так не делал? – А ты? – спросил я с пересохшим горлом.

– Тоже нет. Пока не делал. Хочу попробовать. Давай? Давай попробуем, дружок? – Сначала скажи, за что ты убил Аркадия?

– Тебе интересно? – спросил Ренард удивленно.

– Конечно! Никогда бы не подумал, что ты такой находчивый.

«Немного лести не повредит, – подумал я, – люди любят, когда их хвалят. Они становятся разговорчивыми». Старая добрая журналистская уловка сработала и на этот раз.

– Аркашка и не подозревал о Ковалевском, пока я не заставил его написать второе письмо. Он его написал под мою диктовку и тут словно с цепи сорвался – валялся у меня в ногах, просил отпустить его… Он очень, очень меня разозлил! А если меня разозлить… Он сорвал мой план! Я собирался сам ехать к этой курице Ламановой и предложить ей посредничество – подружиться с ней. Для виду. Довести ситуацию до полного краха, а потом потребовать взамен за свои услуги ее марку. Но дурак Аркашка меня разозлил, и я его прикончил! Представляешь? И что мне оставалось делать? Но все оказалось не так плохо! Не так плохо!

– Потому что появился его брат Леонид, на которого перешел долг брата? – спросил я.

– Именно! Сама судьба была за меня! Черт!

Он встал, раскрыл коробочку с кокаином и принял еще дозу. Потом повернулся к Змеюке.

– Антоша, хочешь кокаину?

Змеюка что-то промычал.

– Вот дурень, – сказал Ренард. – Явился ко мне после каторги. Я хотел его гнать взашей, но потом присмотрелся – вид устрашающий. Хоть и дурак дураком. Дай, думаю, пристрою его у себя. Еще пригодится, если дела пойдут плохо.

– И что Леонид? – прервал я его.

– А что Леонид? – удивленно спросил Ренард.

– Он не догадался, что это ты убил его брата?