Последний круг

Вообще, каждый марафон знает кучу неудачников, но ни на одном еще не было счастливчиков, волею чудес получавших почетные награды. Фортуна не гостит на марафонских дорогах. История сохранила имя одного ловкого парня, поднявшегося на олимпийский пьедестал почета, не успев даже вспотеть на трассе. Это был некий Лорц, американец, прокатившийся на попутной машине и первым вбежавший на стадион. Но спустя несколько минут медаль у него отобрали с великим позором.

К 40-му километру лидеры прибавили. Уже не видно Анисимова и Бугрова, безнадежно отстали фавориты — Скрыпник, Байдюк, Цыренов, Горелов. Они не готовы к очень высокому результату, который — теперь это уже ясно — покажут Моисеев и Щербак.

Убивает темп, а не дистанция. Любой марафонец, если захочет, протрусит хоть двести километров. Но стоит прибавить скорость, как организм начинает решительно протестовать. Я убедился в этом сам после неоднократных и тщетных попыток пробежать хоть четверть марафона.

На 41-м километре Щербак спросил тяжело дышавшего Моисеева: «Прибавим?» — «Не могу, — ответил тот, — я на пределе». Потом внимательно посмотрел на товарища, и сказал: «Ты в порядке. Иди вперед!» И Щербак ушел, щедро обращая в скорость резервы, накопленные в зимних тренировках.

На стадион он вбежал почти как спринтер. «Рекорд! Рекорд!» — кричали трибуны. Да, капитан Советской Армии Игорь Щербак на минуту с лишним перекрыл фукуокский результат Волкова. 2 часа 13 минут 16 секунд показали секундомеры. Быстрее старого достижения был и Владимир Моисеев.

И тут же один за другим посыпались на стадион марафонцы. Мокрые, измученные, в полинявших майках, счастливые. Убийственный темп, заставивший сойти с дистанции человек тридцать, не менее полусотни марафонцев привел к серебряному значку мастера спорта. Ажиотаж достиг кульминации, когда по стадиону стали отсчитываться в микрофон секунды, оставшиеся до 2 часов 25 минут — мастерского норматива. Это раньше считалось, что марафон выигрывают на 42 километрах, а не на последних 195 метрах и что марафонцам неприлично обгонять друг друга на стадионе. Теперь обгоняют, удачно сочетая, по-моему, истинно марафонское благородство с весьма понятным желанием стать мастером спорта.

Все кончено. Прибежал человек без номера — счастливый штукатур Тищенко. А вот, как полагается, под бурные аплодисменты финишировал последний марафонец, отставший от победителя на добрых полчаса. Ребята принимают горячий душ, пьют сладкий чай.

Вот они выходят промытые, осунувшиеся, разговорчивые. Завтра будет все болеть, завтра они будут ковылять на негнущихся ногах. Сегодня самочувствие отличное. И врачи довольны, хотя многих не хотели допускать к пробегу. Потому что кардиограмма в покое показывала какие-то изменения. Но стоило перед контрольной кардиограммой дать трехминутную нагрузку, как картина становилась идеальной.

Вот какие это сердца. В покое они как рыбы, выброшенные на берег. Их стихия — бег.

Глава II. Первые круги

— Петр Григорьевич, ты говоришь, что первому марафону надо было готовиться года полтора. Но ведь ты и до июля 1954 года много занимался бегом. Уж наверное, больше чем полтора года. Разве это не подготовка?

— Если быть точным, то впервые я выступил в соревнованиях по бегу летом 1950 года. Но те четыре года, которые отделяют самый первый старт от первого марафонского старта, нельзя назвать подготовкой в полном смысле слова. Да, я тренировался, много бегал, но готовился совсем к другим дистанциям. Марафон же требует особой работы. Наша тренировка — это регулярные пробежки, различные по скорости и различные по километражу, выстроенные в определенную систему. Этой системы специальной тренировки марафонца я и не прошел.

— Хорошо, вспомним лето 1950 года. Твой первый старт.