Последний курорт

Сердце Пенни стучало так, что его, наверное, было слышно за дверью. Она попыталась привести в порядок свои мысли, и тут ее взгляд упал на лежавшую на столе папку. Пенни схватила ее и раскрыла. Господи, она вовсе не собиралась искать сфабрикованное признание, которое сразу же попалось ей на глаза. Вот оно, написанное черным по белому, а внизу подпись, настолько похожая на ее собственную, что при любых других обстоятельствах Пенни с чистой совестью могла признать ее за свою. Дрожа от ярости и страха. Пенни принялась лихорадочно листать находившиеся в папке бумаги, надеясь отыскать ответ из посольства, чтобы убедиться, действительно ли ее разыскивают как преступницу в Англии и во Франции. Но ни одной бумаги с гербом Великобритании или Франции Пенни так и не нашла. Зато ей попалось в руки нечто другое, и от этой находки у нее заледенела кровь.

Схватив выпавшую на стол фотографию. Пенни откинулась на спинку стула и несколько секунд находилась в полном оцепенении. Она тупо смотрела на свое улыбающееся ей с фотографии изображение. Затем в сознании наступило просветление: память вернулась к тому моменту, когда вчера вечером Жалмаско, представляясь, посмотрел сначала на нее, потом на какой-то небольшой листок, который держал в руке. Значит, эта фотография сыграла немаловажную роль в ее аресте. Фон на фотографии был размыт, но не настолько, чтобы Пенни не вспомнила, где был сделан этот снимок. Она четко представила себе момент, когда они с Кристианом находились в домике в китайских садах и непонятно откуда появился юноша-филиппинец, который попросил разрешения сфотографировать их. Однако на фотографии, дрожавшей в руке Пенни, не было никакого Кристиана. Только она — она одна!

Пенни уставилась перед собой невидящим взглядом.

Все ее сознание заполнил вопрос, который еще несколько секунд назад она сочла бы совершенно невероятным: знал ли Кристиан о намерениях этого филиппинца, знал ли, как это ясно видно на фотографии, что тот будет направлять объектив именно на нее? Вывод напрашивался сам собой: Кристиан должен был знать, потому что в его положении он наверняка не позволил бы незнакомцу фотографировать себя. А если он знал и если теперь эта фотография оказалась в руках адвоката, который так старается доказать ее вину, то…

Пенни замерла, кровь отхлынула от ее лица, а фотография скользнула между пальцев. Нет, она ошибается.

Боже мой, этого не может быть! Кристиан любил ее, всячески угождал, делал подарки, он даже пообещал вернуться к ней, если Дэвид… Пенни закрыла глаза, глубоко вдохнула и попыталась отогнать эту мысль. Она верила каждому его слову, любила его, жалела, сострадала всем сердцем. И он все это время…

Пенни вскинула ладонь ко лбу. Она не могла подобрать нужные слова, не могла заставить себя поверить в то, что он так поступил с ней. Кристиан подкупил фотографа, полицию, адвоката… Боже милосердный, кого он еще подкупил? Но почему? Почему он сделал это? Чтобы наказать ее за то, что она отказалась последовать за ним?

Это было единственное объяснение, которое она могла придумать…

Услышав в коридоре громкие голоса. Пенни торопливо сунула фотографию и бумаги назад в папку, подвинула ее на место и принялась ждать, когда откроется дверь.

Она понятия не имела, как ей теперь вести себя — либо дать понять Сомбильо, что она все знает, либо до поры до времени сохранить это в тайне.

— Прошу прощения за свое отсутствие, — извинился адвокат, вернувшись в кабинет, — но я воспользовался этой возможностью и попросил принести кофе. Думаю, он вам сейчас не помешает.

— Я уверена, — начала Пенни, глядя ему прямо в глаза, — что имею право в любое время по своему выбору поменять адвоката: Так вот, я хочу воспользоваться этим правом прямо сейчас.

— Понимаю. — Сомбильо почесал щеку, на его лице не было ни удивления, ни обиды. — Могу я спросить, почему?

— Нет.

— Но могу я тогда напомнить вам о серьезности предъявленных обвинений?

— Именно из-за их серьезности я и хочу поменять адвоката, — заявила Пенни, не в силах скрыть враждебность.

— Должен сказать вам, что я выиграл несколько дел, грозивших смертным приговором… — Сомбильо замолчал, наблюдая, как меняется лицо Пенни. — Насколько я понимаю, — продолжил он вежливым тоном, — вы не знали, что хранение более сорока граммов наркотика, изготовленного на основе опиума, карается на Филиппинах смертной казнью?

Усталая, голодная, измученная почти до бесчувствия постоянными приступами страха. Пенни обмякла на стуле.

— Смертная казнь? — тупо переспросила она, и в этот момент в ее сознании вспыхнул образ предсказателя, сжимающего ее пальцы в кулак.

— Боюсь, что именно так, мисс Мун. Полагаю, такая женщина, как вы, должна была знать это.

— Нет, я не знала, — хрипло пробормотала Пенни, чувствуя, как в сознание стучится одна-единственная невыносимая мысль. Он приговорил ее к смерти. Кристиан — мужчина, который так нежно любил ее, которому она едва не отдала себя всю без остатка, — приговорил ее к смерти в филиппинской тюрьме.

— Может, стакан воды? — предложил Сомбильо.

Пенни вонзила в него немигающий взгляд.