Последний легион

Мальчик вдруг понял, что запах доносится снизу, из-под керамической решетки, сквозь которую стекала дождевая вода. Ромул исподтишка огляделся; вроде бы его никто не видел… Он достал из кармана бронзовое перо, опустился на колени и принялся скрести землю вокруг решетки, испускавшей столь необычный запах. Расчистив один край, он просунул под него перо и, подняв решетку, отложил ее в сторону, на мощеную дорожку. Потом снова быстро огляделся, а потом сунул голову в дыру. То, что мальчик увидел, потрясло его до глубины души: внизу была огромная потайная галерея, изукрашенная фресками и фантастическими орнаментами, уходящая в самое сердце горы…

С одной стороны стены галереи обрушились, создав нечто вроде склона, по которому Ромул смог бы без труда соскользнуть на пол нижнего помещения. Мальчик нырнул в дыру и задвинул решетку над своей головой. И вот он уже внизу… и перед ним разворачиваются картины, подобные сну. Лучи солнца просачивались сквозь сточную решетку над головой Ромула, открывая его взгляду длинный мощеный коридор, в котором справа и слева стояли статуи римских правителей, каждая на роскошном мраморном пьедестале. На лица и латы, известные мальчику по множеству рисунков, падал неверный свет, струившийся сверху. Мальчик шел вперед, охваченный благоговением: на пьедесталах были начертаны имена каждого из правителей и список побед над врагами…

С каждым шагом Ромула все больше охватывало чувство необъятности римской истории. Какое наследство пришлось ему взвалить на свои слабые плечи! Ромул шел медленно, читая надписи, едва слышно повторяя имена и титулы: «Флавий Юлий, восстановитель Рима, защитник империи… Септимий Север, Антоний Пий, Марк Аврелий… Тит Флавий Веспасиан… Тиберий… Цезарь Август, сын божественного Юлия, семь раз избиравшийся консулом…»

На всех этих выразительных скульптурных портретах лежал толстый слой пыли, покрывая густые брови, глубокие морщины, бороздившие благородные лбы… пыль осела на драпировках, на оружии и на орнаментах пьедесталов, — но ни один из императоров не был поцарапан или разбит. Должно быть, это место было чем-то вроде святилища, сохранявшегося в полной тайне. Но кто его создал? Юлиан, возможно, — первый в ряду фигур, тот, кого прокляли христиане, наградив его постыдным именем отступника… ведь он боролся с ними до последнего, продолжая поклоняться древним богам Солнца и Земли…

И вот, наконец, Ромул, дрожа от охватившего его волнения и восторга, добрался до северной стены подземной галереи. Перед ним встала вертикально плита зеленого мрамора, в центре которой красовался рельеф из золоченой бронзы, окруженный гирляндой лавровых листьев. Внутри гирлянды крупными буквами были высечены слова: CAIVS IVLIVS CAESAR. Кай Юлий Цезарь! Ниже кто-то добавил косыми буквами загадочную фразу: «Quоndecim caesus», что Ромул перевел приблизительно как: «Поражен пятнадцать раз». Но что это могло значить? Цезарь был убит тридцатью восемью ударами кинжала, это все знали из учебников истории… тридцать восемь, а не пятнадцать, и зачем вообще это печальное напоминание о мартовских идах появилось на этой грандиозной, драгоценной мраморной плите, рядом с бронзой и золотом? Это выглядело бессмысленным: надпись, которая, по сути, увековечивала убийцу величайшего из римлян.

Но при чем тут это странное число? Ромул вспомнил об акростихах и буквенных загадках, о которых так часто рассказывал ему наставник, когда они сидели у залива; Амброзии делал это для того, чтобы пробудить и заставить работать скучающий ум мальчика. Ромул начал читать буквы задом наперед, через одну… он был уверен, что тут должен таиться какой-то фокус, некий ключ, благодаря которому можно будет понять странное выражение.

Сверху не доносилось никаких звуков, кроме монотонного чириканья воробьев. И в этой странной, пустой атмосфере ум мальчика стремительно перебирал десятки вариантов сложения одних и тех же букв — в поисках единственно правильного. Потом вдруг Ромул сообразил, что кто-нибудь может заметить его отсутствие и поднять тревогу. Тогда и Амброзин окажется в опасности. И вспыхнувшее в его душе беспокойство подстегнуло ум, и буквы затанцевали перед ним, как бабочки в потоке теплого воздуха, и сами собой выстроились в серии чисел, добавившихся к пятнадцати… Сумма, состоящая из V, V и V, то есть из трех пятерок: позолоченные бронзовые буквы V в словах CAIVS IVLIVS. И добавленная позже надпись не зря сделала косым шрифтом — маленькая «г» не равнозначна заглавной V. Это и должно быть ключом к загадке! Ромул дрожащей рукой нажал по очереди на три большие буквы V; они утонули в мраморной плите, но больше ничего не произошло. Мальчик разочарованно вздохнул и уже хотел было повернуться и уйти, но тут его осенила новая идея: ведь тут было сказано «quindecim», что значило «три умножить на пять», а не три пятерки в ряд. И он нажал все три заглавные V в словах CAIVS IVLIVS одновременно.