Последний леший

— Вот здесь на сребреник купить беличьих шкурок, да отвезти в Киев-град, — начал рассуждать Нойдак, — там сменять каждую на сребреник, да привезти куль сребреников сюда, здесь купить воз шкурок…

— Что, понял теперь, откуда у гостей торговых столько добра? — спросил Сухмат северянина.

— Понял! Я тоже хочу стать богатым… Давай начнем возить шкурки?

— Здесь я тебе не товарищ, — равнодушно бросил богатырь, — каждому свое. Ты, кажись, в грамотеи хотел податься, и в деле ведовском подучиться?

— А разве… — Нойдак запнулся, — Разве нельзя и богатым, и мудрецом?

— Может и можно, если богатым родился…

— Я подумаю, — сказал Нойдак серьезно.

* * *

Если с пирогами и шкурками здесь было все как нельзя лучше, то совсем по другому обстояли дела с тем, за чем наши богатыри сюда приперлись. Первые же расспросы привели к странному результату…

— Леший? Большой, на ветвях? Да нет, не слышал…

— Не слыхивала о том…

— Отродясь не слыхал…

Иногда ответы бывали иными:

— Да разве лешие на ветвях живут? Вот, слышал я, в семи днях пути отсюда на юг засел в лесу настоящий леший, да всех вкруг по дороге назад припускает…

— Леший на ветвях? Да нет, не слышал, если бы было такое чудо-юдо, я непременно бы знал. Сызмальства ведь по окрестным лесам промышляю! Вот, слышал, в десяти днях пути отсюда на север…

— Да, вот поближе к Оке-реке, там где она в Атиль впадает, там действительно леших — видимо-невидимо! Поезжайте, парни, туда, отколь Солнце ясное всходит, там и найдете…

— Нет, здесь таких нет, вы, добры молодцы, малость лишку проехали, вот возвернетесь к Киеву малек, там и леший в лесу ядреный живет-поживает!

Собрались все пятеро — Рахта с Полиной, Сухматий, да Нойдак с Лёкки не совет. Странно уж больно все это было. Начали вспоминать последние дня…

— Вот семь дней назад доподлинно подтверждали — есть на Москве-реке леший, и даже то знали, какого цвета шкура, — напомнил Сухмат.

— А когда один день до града Москвы оставался, так вроде никто и слыхом не слыхивал… — добавил Рахта.

— Неспроста все это, — решил было сказать слово мудрое Нойдак, но чуть было не получил по башке — ведь и так всем было ясно, что дело не чисто. Кстати, богатыри больше не лупили Нойдака, как раньше. Ведь у него теперь у самого появился воспитанник, почти сын — а давать подзатыльники отцу в присутствии сына — не гоже!

— Здесь наверняка должен быть какой-нибудь все знающий ведун…

— Думаешь, он скажет тебе то, что скрывают другие? — оборвала своего Рахту Полина.

— Может, и скажет, — не сдавался Рахта, — пошлем к нему Нойдака, может, своему брату ведуну чего и расскажет?

* * *

В тот морозный вечер богатыри остановились на ночлег у двух пожилых людей. Старик со старухой жили одиноко — дети умерли, а у внуков уже были собственные дети и свои дома. Старики были люди добрые, сердечные. Хоть был уговор заплатить только за ночевку, богатырей и угостили, чем Род послал, да еще бабка — ведь с мороза ребятушки — наварила сбитня горячего, простого — только мед да патока да мята, зато с бражкою! Богатырям сразу стало тепло да хорошо, каждый свое отдельное спасибо сказал… И пошла неторопливая беседа. Рахте вдруг пришла в голову мысль — а что как да спросить стариков насчет лешего?

— Леший? Да много чего о лешем сказывают, — прошамкала баушка, — вот так пойдешь по ягоды, да леший и соблазнится…

— Уж это на тебя, что ли, соблазнится, — рассмеялся Сухмат.

— А что, я может, и понужнее могу ему быть, чем девка молодая, неопытная!

— Это как?

— А вот так! — и старуха рассказала такую сказку.

"Жила в деревеньке старуха на веках, Савиха. Пошла она за ягодами и заблудилась. Пришел мужик:

Бабка, что плачешь?

А заблудилась, дитятко, дом не знаю с стороны.

Пойдем, я выведу на дорогу.

Старуха и пошла. Шла, шла:

Что этта лес-от больше стал? Ты не дальше-ле меня ведешь?

Вывел на чисто место, дом стоит большой; старуха говорит:

Дедюшка, куда ты меня увел? Этта дом-то незнакомый?

Пойдем, бабка, отдохнем, дак я тебя домой сведу.

Завел в избу, зыбка вёснет.

На, жонка, я тебе няньку привел.

Жонка у лешего была русска, тоже уведена, утащена. Старуха и стала жить, и обжилась; три года прожила и стоснулась. Жонка зажалела:

Ты так не уйдешь от нас, а не ешь нашего хлеба, скажи, что не могу есть.

Старуха и не стала; сутки и други и третьи не ест. Жонка мужа и заругала:

Каку ты эку няньку привел, не лешего не жрет и водиться не умеет, отнеси ее домой.

Леший взял на плечи старуху, посадил да и потащил. Притащил ко старухину двору, бросил, весь костыченко прирвал, едва и старик узнал старуху. Вот онa и рассказывала,, что у лешего жить хорошо, всего наносит, да только скучно; один дом невесело!"

Поняли Рахта с Сухматом, что толку им от старухи — как от козла молока! Совсем не тот им леший нужон был, их леший в домике не проживает, он на веточках спит. А уж как такая громада жениться на русской может — так то только в сказках и бывает, а по правде — любой мужик засмеет!

— Что, не интересны бабьи сказки? — спросил старик.

— Нет, не интересны, — согласился Сухматий, — а может ты какую историю про лешего знаешь? Только не бабью…