Последний Люцифер: утраченная история Грааля (СИ)

— Лень, брат, заставляет человека измышлять удобства для своего существования. Да, у римлян есть чему поучиться. Однако их ненавидят в провинциях, причём повсеместно.

— Есть за что, — согласился Нафанаил. — Они добра несут в мир с пригоршню, а несчастий и бед — целый воз… Итак, теперь ты способен поделиться мыслями о своём прибытии?

— Да, но не здесь. Дело довольно серьёзное.

— Значит, отправимся в святилище? — насторожился Нафанаил.

— Да.

— Неужели всё так трагично? — сдвинул брови жрец.

— Боюсь, что да.

* * *

В подземном святилище Осириса, названном Ковчегом Вечности, среди полумрака, горящих масленных светильников и четырёхметровых статуй уже находился старый жрец, когда Нафанаил и Габриэль спустились в храм. Повсюду в стенах святилища мерцали огоньки, словно звёзды.

— Мир тебе, Святой отец, — в почтительном поклоне поприветствовал старого жреца Габриэль. Следом также поприветствовал жреца Нафанаил.

— И вам мир, друзья.

— Будет ли ещё кто из соплеменников? — поинтересовался Габриэль.

— Боюсь, что уже некому быть, кроме нас. Ведь Уриил умер, Гэбриэл передал свои полномочия тебе. Больше никого не будет, друзья. Присаживайтесь.

— В Палестине дела очень серьёзные. Отец хочет покинуть эту страну вместе со мной, — начал Габриэль.

— Расскажи всё, — попросил Михаил.

— Сын одной смертной женщины, — присаживаясь в одно из каменных кресел, начал Габриэль, — которая, к сожалению, знает, кто я, попал за подстрекательство к мятежу и свержению Ирода в тюрьму к римлянам. Иудеи называют его истинным царём Иудейским. И сам он склонен к тому, чтобы свергнуть Антиппу и сесть на трон как законный царь. Его мать знает меня в лицо. Каюсь, это моя оплошность. Теперь она шантажирует меня в надежде, что я помогу вызволить её сына и воцариться ему на троне. Я мог бы отказаться, но тогда мне нужно покинуть Палестину навсегда, ибо через Саломию на меня могут выйти потомки «слуг архонта».

— Есть ли среди иудеев достойные люди? — поинтересовался Михаил.

— Достойные есть, но они косны в своей вере. Есть двое молодых палестинцев, которых можно обучить. И только некоторым из учеников можно доверить тайну Истины.

— Твой сын в их числе?

— Да. Но он не знает, что Иосиф Аримафейский не родной ему отец.

— Есть ли среди них чистые девы, чтобы стать новыми прародительницами?

— Моя женщина достойна стать таковой. А насчёт других не знаю. Наверное, есть, но…

— Но ты намерен покинуть Палестину, — догадался Михаил.

— Да. И я должен забрать отца прежде.

— Этот народ полностью изжил себя? — спросил Нафанаил.

— Может и нет, но…

— Что но? — насторожился Михаил.

— Он под гнётом архонта. Его ищейки наводнили всю страну. Они угнетают свой народ пуще римлян. Их мнимая преданность пророкам и закону Мосы, [19]как они его называют, и как он сам себя стал называть с тех пор, как возомнил себя «Сыном Бога Живого», закоснел и погряз в пороках, присущих смертным.

— Не думал я, что приверженность так называемому Эхинатону окажется столь сильной у этих кочевников, — удивлялся Михаил.

— И они убили Иоханна, сына Уриила.

— Мы знаем об этой трагедии, — вздохнул Михаил.

— Он учил их, он пытался их спасти, но никто из них не вступился за него во время ареста, никто не попытался его вызволить из темницы царя Антиппы. А если в каком народе убивают бога, этот народ становится проклятым.

— Это так, это так, — согласился Михаил. — Но если другой бог пожертвует собой добровольно ради этого народа, дабы спасти его…

Габриэль продолжал:

— Этот народ не един. Правитель сам по себе, жрецы сами по себе, учёные сами по себе, а народ сам по себе. «Слуги архонта» нарочно разделили их, дабы не было в них силы.

— Ты мог бы спасти этот народ? — вдруг спросил Михаил напрямую.

— Спасти?

— Объединить.

— А надо ли это, Святой отец?

— Если мы утратим и этот народ, мы утратим душу, дитя моё, — ответил Михаил. — Может, стоит за него побороться?

— А как же народ Египта?

— Он пал уже давно. Былая слава отлетела от него, как Ка от тела мертвеца, — тяжело вздохнул Михаил. — Эхинатон, этот смертный сын твоего отца предал нас, украв у жрецов часть Книги и передав её «слугам архонта». Он завершил крах земли Птаха, объявив, что Бог может быть только один. Он избрал своим богом Адоная. И против нашей воли создал свой народ, не имея на это право. Ибо он всего лишь смертный сын. А народы могут создавать лишь бессмертные дети богов. Знаешь почему?

— Почему?