Последний Магистр

– Но речь и так идет о спасении Алларена, – Агелина капризно оттопырила губы, – это же меньшее зло, Ули, пожертвовать одной жизнью и очистить Черный город от поселившегося там чудовища! Ну, во имя Хаттара, давай же поговорим как цивилизованные женщины! А то я уже и в самом деле начинаю верить в твое безумие…

Уломара издала торжествующий возглас и принялась стаскивать с Агелины чулки.

– Прекрати! Да что же это такое, Хаттар Всемогущий…

– Будешь верещать, я тебе еще и рот заткну, – магесса повертела в руках отвоеванный чулок. Да, так и есть! Казалось бы, самая обычная вышивка на ленточке – но только для недалекого, лишенного магического дара любовника. Тонкие пальцы Уломары без труда нащупали зашитые кусочки лазурита и ласточкиных перьев, что уже само по себе было прекрасным источником Силы для заклинаний воздушной стихии. Не обращая внимания на протестующие вопли Агелины, магесса освободила ее и от второго чулка.

– Ты просто чокнутая, – с видом поруганной невинности сказала Агелина, – может, вообще меня разденешь?

– Может, и раздену. – Уломара ощупывала корсет, сосредоточившись на восприятии Силы.

– Нет у меня больше ничего, не-ту! И хватит, в конце концов, меня щупать!!!

– Замолчи, Агелина.

Между пышными грудями магессы нашелся шелковый мешочек с компонентами огня – и последовал за чулками в угол. Уломара выпрямилась, отряхнула руки.

– Ну, вот и все.

Теперь… ей и вправду надо было поторопиться. Добраться до площади перед домом Альхейма. Быть может, сразиться с магами Алларена. И вытащить Тиннат и своего маленького ученика из безжалостных челюстей капкана.

Город спал, как дитя в колыбели, что была сплетена из весенней свежести, тихого шороха ветра в листве, неясных теней и призрачного света.

Уломара вздохнула. Хорошая, добрая ночь.

Слишком хорошая, чтобы покинуть этот мир.

И быстрым шагом пошла по пустынной улице, направляясь к дому Учителя.

…Ее путь лежал мимо мрачных стен Черного города, но у магессы мурашки по коже побежали только при одной мысли о том, что ей придется снова очутиться так близко от места, где она едва не погибла когда-то… Когда был еще жив Альхейм и они пытались вскрыть цитадель.

Поэтому она свернула в нужный проулок чуть раньше. Затем, временами переходя на бег, добралась до следующего поворота. Тут она, вконец запыхавшись, остановилась – всего лишь на минуточку, отдышаться; прижалась горящим лбом к холодным мраморным плитам, что украшали фасад дома, и…

Двое разговаривали за углом, не далее чем в десяти шагах; к тому же ночью любой звук слышен куда лучше, чем шумным днем. А потому Уломара, мгновенно покрывшись ледяным потом, весьма хорошо разобралась в предмете беседы.

– Тебе-то что? Тебе только Силы больше достанется. Прочь с дороги, Норл.

О, этот голос она узнала бы среди тысячи других! Низкий, немного хриплый и очень приятный… Голос дэйлор.

– Да, верно. Но что будет потом, Ильверс?

Уломара, стараясь не дышать, осторожно выглянула из своего случайного укрытия. Они и вправду стояли посреди дороги, совсем близко, так что в ярком свете лун магесса смогла разглядеть эту странную парочку.

Ильверс д'Аштам все так же предпочитал черный цвет. Бархат его кафтана мягко искрился серебром, отросшие волосы, уже не пшеничного цвета, а большей частью седые, обрамляли осунувшееся, бледное лицо. Он стоял совершенно неподвижно, и Уломаре почудилось, что это даже не живой Ильверс – а самое настоящее чучело, из которого неведомый мастер вытряхнул все внутренности и вместо них набил песка и опилок… Но глаза! Они жили, по-прежнему выразительные, блестящие, как два полированных кусочка агата. И, как показалось Уломаре в обманчивом лунном свете, в этих глазах вспыхивал и гас багровый огонь ярости.

Тот, кто замер перед Ильверсом, тоже не был человеком.

«Дэйлор, наверняка дэйлор», – успела подумать магесса. Она слегка удивилась ярко-синему цвету глаз незнакомца; но развить эту мысль дальше уже не успела.

– Потом я буду свободен. С дороги! – медленно, с нажимом, произнес Ильверс.

– Нет.

– Кем ты себя вообразил?

Ильверс не сделал ровным счетом ничего. Только поднял руку – но беловолосого дэйлор с силой швырнуло на стену ближайшего дома, как раз того, за углом которого пряталась Уломара. Раздался жуткий хруст костей; несчастный задергался в агонии, как раздавленная телегой собака… Магесса, чтобы не закричать, с силой зажала себе рот. Уломара задышала глубоко и часто, пытаясь подавить тошноту.

А в висках вместе с тугими ударами крови билась, трепетала мысль: чем же стал Ильверс, если он способен на такое?!! И, может быть, и вправду жизнь Золюшки – это малая кровь за то, что будет уничтожен зверь?..

Хозяин Черного города пошел прочь, даже не взглянув в сторону умирающего.

А магесса, дождавшись, пока он свернет за угол, метнулась к хрипящему дэйлор.

– Сейчас… Я вам помогу, не шевелитесь!