Последний Мессия

примеры Ялмара Экдала и кандидата Молвика (пьеса «Дикая утка»); нет никакой

разницы между ними и столпами общества, кроме практико-экономической

непродуктивности первых.

Каждая культура это большая, упорядоченная система анкеровок, построенная

на фундаментальных основаниях, основных культурных идеях. Средний человек

имеет дело с коллективными основаниями: личность строит себя сама, человек

с характером завершает постройку, более или менее заземленного

к унаследованным основаниям (бог, церковь, государство, мораль, судьба, законы

жизни, народ, будущее).

Чем ближе к фундаменту определенный элемент, тем опаснее его трогать. Здесь

обычно имеется прямая защита законами и угрозой наказания (инквизиция,

цензура, консервативный подход к жизни).

Надежность каждого сегмента зависит от того, насколько хорошо видна его

фиктивная натура или от признания его необходимым. Поэтому религиозное

воспитание в школах поддерживают даже атеисты, которые не знают другого

способа социализации детей.

Когда люди осознают фиктивность или ненужность сегментов, они стремятся

заменить их другими («время жизни истин ограничено»), отсюда проистекает все

духовное и культурное разнообразие, которое, наряду с экономикой, формирует

динамическое содержание мировой истории.

Жажда материальных благ (власти) не то же, что прямое наслаждение богатством;

ведь никому не усидеть на двух стульях и не съесть больше того, что насыщает.

Скорее, ценность жизненного успеха в богатых возможностях для анкеровок

и отвлечения.

Как в случае с коллективными, так и в случае с индивидуальными анкеровками,

когда сегмент рушится, наступает кризис в ближайших сегментах основ.

Во внутренних кругах, защищенных внешними рамками, такие кризисы проходят

ежедневно и довольно безболезненно («разочарования»); бывает даже игра

с анкерными ценностями (остроумие, жаргон, алкоголь). Однако в таком спектакле

можно случайно сорвать покров между забавой и ужасом.

Самые основополагающие основания изредка замещаются без великих

социальных потрясений и риска полного распада (реформация, революция).

В такие времена индивиды довольствуются только личными способами анкеровки

и число самоубийств растет. Происходят депрессии, эксцессы и суицид

(германские офицеры после войны, китайские студенты после революции).

Другой недостаток системы заключается в том, что различные опасности часто

требуют различных оснований. Общая логическая суперструктура приводит

к столкновениям между несовместимыми способами чувствовать и мыслить. Тогда

в разрывах сквозит отчаянье. В таких случаях личность может стать одержимой

деструктивной радостью, она подрывает искусственный аппарат своей жизни

и начинает освобождаться от него с восторженным ужасом. Ужас связан с потерей

ценностей, восторг — в гармонии и идентификации себя с глубочайшей тайной

нашей природы, биологической несостоятельностью, вечной

предрасположенностью к гибели.

Мы любим анкеровки за то, что они спасают нас, но мы также ненавидим

их за ограничение нашего чувства свободы. Когда мы чувствуем силу, мы

наслаждаемся тем, чтобы вместе захоронить устаревшие ценности. Материальные

объекты имеют символическое значение (радикальный подход к жизни).

Когда человек устранил видимые анкеровки из своей жизни, сохранив положение

только бессознательных, он называет себя освобожденной личностью.

Популярным способом защиты является отвлечение. Некто ограничивает

критические рамки постоянной погоней за впечатлениями. Это типично для

детства; без отвлечения, ребенок также невыносим для себя самого. «Мама, что

мне делать?» Маленькая английская девочка посещает норвежских теток, входя

в комнату, и говорит «Что происходит?». Медсестры достигли виртуозности:

смотри, собачка! Смотри, они рисуют замок! Это явление слишком знакомо, чтобы

требовать лишней иллюстрации. Отвлечение является тактикой жизни «высшего

общества». Его можно сравнить с летательным аппаратом — он сделан из тяжелого

материала, но воплощает принцип, сохраняющий его в воздухе. Он должен всегда

находиться в движении, поскольку лишь воздух сохраняет его летящим. Пилот

может расслабиться, но грядет кризис, как только с двигателем что-нибудь

случится.

Эта тактика часто полностью осознанна. Отчаянье поджидает рядом и может

прорваться внезапными рыданиями. Когда все отвлекающие варианты

израсходованы, приходит «сплин», от легкого безразличия до фатальной

депрессии. Женщины, часто менее осознанные и чувствующие бо?льшую

безопасность, чем мужчины, предпочитают отвлечение.

Наибольшее зло заключения в тюрьму состоит в недоступности большинства

вариантов отвлечения. И, поскольку условия для избавления другими средствами

бедны, заключенный будет находиться на грани отчаянья. Действия, которые он

совершает, чтобы отвлечься от последнего этапа, предписаны самим принципом

жизни. В такие моменты он переживает опыт души во вселенной, и не сохраняет

других мотивов, кроме состояния категорической недолговечности.

Чистый пример жизненной паники предположительно редок, поскольку

механизмы защиты совершенствуются до автоматизма и постоянства. Но даже