Последний мужчина

Ровно через год на набережной появился первый фонтан. Рядом с ним стоял первый полицейский. Приехал первый отдыхающий, а вездесущие японцы, щёлкающие камерами, стали вдруг выше ростом. Объяснений могло быть два: успехи в питании или просто успехи, но уже китайцев. Так что не всегда обман оборачивался катастрофой, этот урок, детям ещё предстояло выучить. Про полёты забылось само собой. Все началось заново, хотя перемены были налицо.

Только вот у старухи, чёрт бы её побрал, появилось старое корыто.

Всё пошло бы заново, если бы не одинокий режиссёр, который стоял в тот вечер, одиннадцатого августа, на роскошной набережной Ялты, напротив короткой аллеи у самого лучшего театра. Он стоял, задумчиво глядя сквозь массу людей, обтекающую его тело с двух сторон, и молча протягивал им флаеры. Те, также молча, соглашались. Запах вечернего тепла убаюкивал в тихом безветрии как прохожих, так и одинокого мужчину. В последнем, во всяком случае, когда Сергей подошел вплотную, уверенности уже не было. Легко можно было допустить и другую причину задумчивости. Он взял зеленоватую бумажку и прочёл: «Приглашение на спектакль. Сегодня в 19–00. Вход свободный».

— О чем спектакль, Василий Иванович? — также с некоторой отрешенностью спросил он.

— Я расскажу вам, как справиться с богатством.

— А разве с ним нужно справляться? Да и нет у меня никакого богатства.

— Есть. У каждого имеется много ненужного, и человек не знает, как справиться с ним. А ненужное растет… растет, пожирая любовь. — Мужчина вздохнул.

— Вы не узнали меня? — глядя на режиссера и чуть прикрыв рукой рот, покачал головой Сергей.

Лица на том не было.

«Точно, пожирает!» — мелькнуло в голове. Горечь и отчаяние — вот всё, что можно было прочесть на месте бывшего когда-то театральным лица.

— Нет. Не узнаю. — Режиссёр протянул приглашение очередному прохожему.

— А что же… из этого «многого» самое ненужное?

— Деньги.

— Василий Иванович, вы никогда не сможете объяснить людям, почему им не нужны деньги, — на глазах Сергея выступили слезы.

— А как же Занусси? Ему тоже отправлено приглашение…

— Но он не знал ответа… Да жив ли он?

— Жив.

— Так почему же молчит? — Отчаяние в который раз овладело им. Сергей тяжело вздохнул и, закрыв глаза, приложил руку к груди: — Вы не знаете, как мне больно.

Режиссёр перевел взгляд на говорившего:

— Кажется… мы знакомы… Я припоминаю, у вас тоже болит сердце.

— Разрывается.

— Но не всю жизнь.

— Последние годы.

— Повезло. Иначе мы не встретились бы. И вам не достался бы флаер. — Режиссёр снова протянул кому-то зеленую бумажку.

* * *

Когда факел выхватил из темноты его лицо, Сергей зажмурился. Через мгновение он уже видел перед собой двух людей.

— Ловко, ловко ты обвел нас вокруг пальца, — молодой человек в серой тройке, держа впереди себя факел, приблизился. За ним ковыляла пожилая женщина в красной кофте. — Ба! Старый знакомый! — протянув руку с огнем к лицу Сергея, воскликнул парень. — Надо же, а там не узнал. Искал-то другого, а нашел оригинал! Вот везенье! Зараз обоих в одном лице. Так это всё его шуточки с сюжетом! — обратился он к спутнице, указывая на вжавшегося в стену беглеца. — Думал порезвиться со словом? Безо всяких последствий? Сам же знаешь, какая сила за скрипом пера! Гораздо больше, чем в колесе телеги. Телеги твоих преступлений! Так что… отличаемся только весовыми категориями. Да и то как сказать! — Молодой человек вдруг захохотал и, обернувшись к старухе, протянул факел: — На, посмотри в последний раз! Слово «последний» у него любимое! — Рука говорившего потянулась в карман.

Сергей вдруг обомлел: лицо того позеленело. Как давным-давно то же самое увидела одна женщина, но с каплями пота на лбу.

— Последнего желания не спрашиваю. А вот последние слова услышишь… поручили… — и с сожалением на лице парень произнёс: — Гибнешь за слово, а не за металл! Везёт дуракам! — Новый раскат нарочито громкого хохота заставил беглеца съёжиться. Молодой человек, сплюнув, решительно шагнул вперёд и… охнув, повалился на каменный пол. Позади с булыжником в руке стояла его спутница.

— Я же говорила, всё у меня сегодня, — наклоняясь к вознице, пробормотала та и повернулась к беглецу: — Вот и сгодился камешек. Служба расставаний. Добро пожаловать в одиночество. — И, ухмыльнувшись, добавила:

— Не думай, особых симпатий к тебе нет. Просто ты должен переписать конец.

— Я уже сделал это! — воскликнул ошеломлённый Сергей.

— Как сделал? А я… а меня?.. — Лицо женщины перекосило от страха. — Черт, — и тут же, глядя на распростертого мужчину, прошептала: — Что же я натворила… если б знала… он ведь уже стал кем нужно.

Мгновенно сообразив, в чём дело, Сергей выкрикнул:

— Успокойся, впереди у него достаточно времени в романе! А вот у меня — нет!

Вдруг кофточка начала менять цвет и, расплетаясь на отдельные нити, сползать со старухи. На сером неопрятном платье появились странные просветы, и оно стало рассыпаться, исчезая на глазах. Через мгновение перед ним, удивлённо оглядывая себя, стояла обнажённая молодая женщина.

— Софи! — ахнул Сергей. — А кофточка… откуда?