Последний наказ

— Я коней взгляну, матушка — обратился он к княгине, и та чуть кивнула, не раскрывая глаз. И только тут до Ратибора вдруг дошло по-настоящему — да как это она ещё в сознании держится? Чудо…

* * *

— Плохо дело… как тебя по батюшке-то?

— Ратибор Вышатич я.

— Плохо дело у товарища твово, Ратибор Вышатич. Руку надобно резать.

Знахарка смотрела бесстрашно, прямо.

— Иначе никак? — медленно осведомился Ратибор.

— Ежели бы вчера… А сегодня никак. В кость гниль пошла уже. И скажу ещё — руку отымать надобно прямо сейчас. Иначе и это не поможет. Похоже, стрела та была с трупным ядом, витязь.

Ратибор помолчал, скрипя зубами. Понятно…

— Что от меня требуется, Лукерья Петровна?

Знахарка чуть усмехнулась.

— Ты и будешь мне помогать, Ратибор Вышатич. Сейчас маков отвар остынет малость, напоим товарища твово, и начнём.

Она ещё чуть помедлила, явно колеблясь.

— Говори уже, не боись — мрачно подбодрил её Ратибор.

— А я и не боюсь, витязь — сверкнула глазами знахарка — тот ли страх ныне по Руси бродит? Ты мне вот что скажи. Госпожа твоя непраздная…

— Откуда знаешь? — удивился витязь. Вроде незаметно никак…

— Вижу — усмехнулась Лукерья — Не слепая, чать. Так я про что… Не скинет она ненароком? А то у меня другой половины в избе нету… Может, ей покуда у кого ещё побыть малость?

Теперь заколебался Ратибор. Мысль здравая вообще-то. Негоже молодой женщине смотреть на то, что тут сейчас твориться будет. Может, и вправду?..

Но внутри у витязя уже всё вставало на дыбы. Весь его опыт телохранителя восставал против этого. Оставить княгиню в чужом доме без пригляду! Нет!

В памяти всплыло видение — внимательные, без тени страха глаза.

«Которых бить, Вышатич?»

— Нет — тряхнул головой Ратибор — Того, что она уже повидала… отрезанной рукой меньше ли, больше ли. Здесь останется она.

— Тебе видней, Ратибор Вышатич — колдунья потупила глаза — Ну что ж, пойдём.

* * *

— А-ыыы! Ироды! А-иии! Татары проклятыи-иии! Оооо… Душегубы, убивцы!

Привязанный к столу Кирила Первеич пытался дрыгаться, так, что сыромятные ремни скрипели, а сбитый из толстых тёсаных плах стол ощутимо потрескивал. Крепчайший маковый отвар сделал своё дело лишь наполовину — лишил пациента ума-рассудка. Нет, вначале всё вроде бы было нормально, но когда деревенская знахарка начала споро пилить косторезной пилкой кость, пациент проснулся и сейчас костерил своих мучителей в хвост и в гриву.

Перед началом операции знахарка строго велела витязю снять всю дорожную одежду, затем отыскала где-то чистую льняную рубаху, длиною аж до колен, и повязать голову чистым платком, причём на сарацинский манер — так, что остались открытыми только глаза. Сама она тоже переоделась в такую же сорочку, да ещё замоталась в свежий платок, оставлявшим открытым только лицо.

— А-ииии!! Людоеды!! О-иии!! Волчцы лютые!!! Мать вашу за ногу так и растак!!!

В тесной хижине было очень жарко, пламя горящих сосновых поленьев металось по добела выскобленным стенам и низкому дощатому потолку. Очаг у колдуньи был примечательный, с глиняным колпаком, вроде громадного кувшина без дна, собиравшим дым в трубу, так что в избу он совсем не попадал. Кроме очага, в углу притулилась ещё и низенькая печь с лежанкой, и тоже с трубой. Не такая уж бедная эта Лукерья Петровна.

Ратибор мельком взглянул на обеих женщин. Лицо знахарки, плотно повязанной до шеи чистым белым платком, покрылось мелкими бисеринками пота, и Лукерья то и дело взмахами рукава утирала этот пот. Лицо княгини вообще блестело от пота, брови страдальчески сведены домиком, но она держалась.

Княгиня Лада не только не испугалась происходящего, но и приняла деятельное участие в самой операции. Правда, ей тоже пришлось снять дорожную одежду и надеть на голое тело такую же рубаху, а на голову кусок чистого холста — ведьма была непреклонна.

— Жир давай!

Ратибор торопливо поднёс черепок с растопленным барсучьим жиром, сдобренным ещё каким-то зельем. Колдунья начала обрабатывать культю.

— О-ох… Пи-ить…

Ратибор вопросительно взглянул на знахарку, та чуть кивнула. Витязь взял ковшик с маковым отваром, поднёс к губам пациента. Кирила Гюрятич жадно заглотал, булькая.

— Хватит, хватит, это тебе не вода! — осадила Ратибора знахарка — Воды теперь дай ему!

Ратибор торопливо поменял ковш. Кирилл Синица подмены, похоже, не заметил.

— Повязку давай!..

* * *

— …Чего, Ратибор Вышатич, не спишь?

Знахарка сидела перед низеньким зевом печи на крохотной скамеечке, как никогда похожая на мышку, настороженно замершую перед норкой. Юркими, неуловимыми движениями она то подкладывала веточки и щепки в огонь, то помешивала в горшке кашу.

— Уснёшь тут… — проворчал витязь, скидывая ноги с лавки, куда устроила его на ночлег гостеприимная хозяйка.

Разумеется, он лукавил. Если бы можно было, он сейчас проспал бы как минимум сутки, не просыпаясь.

Если бы только это было возможно…