Последний наследник

Ториан, с лёгкой иронией в уголке губ, ответил: — Возможно, но почти уверен, что никто не спрашивал женщин, хотят ли они тянуть это бремя за всю человеческую цивилизацию. И почти уверен, что это мы их так нагрузили," — слова парня сопровождались широкой ухмылкой, а глаза светились озорством.

— Ах, Ториан, не будем же мы притворяться, что излишняя нагрузка не добавляет некоторого… очарования, — продолжил мужчина, чей тон стал мягче, а взгляд — задумчивее.

— Разве не прекрасно наблюдать, как они умело балансируют между силой и нежностью, а мы, мужчины, остаёмся пленниками их грации. И кто сказал, что они сами не выбирают, насколько тяжёлый груз взять на свои стройные плечи? — мужчина задумчиво поднял бровь, а в голосе прозвучала нотка восхищения и лёгкой зависти.

Лимузин мягко катился по улицам губернаторского района, словно корабль, плавно пересекающий спокойные воды. Медленно проезжая мимо стройных рядов имперских солдат, что стояли у внутренних ворот. Навстречу двигались роскошные автомобили богатых граждан, медленно скользившие по широким улицам, освещённые ярким светом фонарей, везя властных пассажиров мимо грандиозных фасадов, украшенных благоустроенными террасами, изящными мостиками, соединяющими здания. Воздух был пропитан ароматами дорогих одеколонов, сигарного дыма, сваренного кофе и мяты, создавая атмосферу изысканности и благополучия. Лёгкие порывы ветра приносили смех, звуки молитв и уличной музыки, которые сливались в уникальную симфонию городской жизни, наполняя сердца прохожих чувством радости и безмятежности.

Ториан, утопая в мягком кресле лимузина, вглядывался в мир за окном. Взор был отстранённым, как если бы юноша видел не улицы губернаторского района, а картину из другой реальности.

Мысли о Гарпиях, искусственно созданных женщинах, заставляли брови молодого человека сближаться в задумчивости. В разуме всплывали слова дяди, описывающие гарпий как идеальных существ: умных, сильных и невероятно привлекательных.

— «Какого было бы обладать такой рядом?" — размышлял молодой человек, чьи губы непроизвольно изогнулись в полуулыбке, когда перед взором представляли гибкие, мощные тела, созданные для испытаний, но также искусно очаровывающие женственностью.

Автомобиль мягко ехал по широким улицам губернаторского района. Запахи сигар и свежего кофе, как обычно, витали в воздухе, но они не могли заглушить волнение, которое всё сильнее охватывало Ториана.

— Куда поедим, мой племянник? — мягко спросил Лиомин, чей голос был спокойным и загадочным.

Юноша, чьи нервы были натянуты, как струны, с трудом нашёл в себе силы ответить, — Я хочу навестить родителей, — произнёс юноша, дрожащим голосом, предательски выдавая внутреннее волнение, которое молодой человек старался скрыть.

Лиомин, казалось, не заметил нервную дрожь племянника, или, возможно, просто предпочёл не обращать внимания. На лице мужчины на мгновение появилась улыбка — быстрая и загадочная.

Глава 3

После завершения Первой священной войны, империя Русолем столкнулась с кризисом, который потряс основы дворянского класса. Большинство древних аристократических домов были обескровлены, потеряв значительную часть своих представителей на полях сражений. Это привело к необходимости восстановления и укрепления дворянских семей, что было решено сделать через серию стратегических браков, известных как "Десятилетие браков".

В течение первых десяти лет после войны, старинные дома Русолема активно вступали в союзы с представителями аристократии Сино и новоявленными дворянами, что были возведены в ранг благодаря подвигам во время войны. Эти браки привнесли в старые дома "новую кровь" и были направлены на укрепление политического и экономического положения.

Однако, несмотря на видимые преимущества, такие браки часто были фиктивными и заключались в первую очередь ради экономической или социальной выгоды. Что привело к тому, что многие из этих союзов были лишены истинного сотрудничества и взаимопонимания, что создавало напряжённость и конфликты внутри аристократии.

Со временем, эта напряжённость начала проявляться в виде угрозы междуусобных войн, поскольку каждый дом стремился укрепить своё положение и власть. Эти конфликты могли привести к новому кругу внутренних раздоров, подрывая стабильность империи и создавая условия для возможных будущих конфликтов.

Таким образом, "Десятилетие браков" оказалось двойственным периодом для Русолема: с одной стороны, оно было временем восстановления и обновления аристократии, с другой — источником новых внутренних противоречий и угроз стабильности государства.

(Статья из проекта «Имперские Хроники»)

В самом сердце усыпальницы, которая словно переродилась в сад памяти и скорби, возвышалось древо — старинное и могучее. Оголённые ветви тянулись к небесам, в безмолвной мольбе, ища те лучи солнца, что редко пробивались сквозь высокие, белоснежные стены.