Последний настоящий вампир (ЛП)

- Клэр, не проси меня об этом. - Его клыки покалывало в деснах, и его накрывало желание укусить ее. Испить ее досуха, пока он трахал ее. - Не тогда, когда твоя дочь так близко, между нами и так много нерешенных вопросов.

Клэр так резко дернулась назад, что ударилась головой о стену. Она нахмурилась, когда посмотрела ему в глаза.

- О чем ты говоришь?

Он прижал ее к себе, тепло ее тела было успокаивающим бальзамом на его коже.

- Твой ребенок. В квартире рядом. - Он пригладил волосы Клэр и пропустил шелковую прядь сквозь пальцы. Возможно, небольшое количество крови, которое она забрала у него, повредило ее разум. Лента паники развернулась внутри него, и он опустил ее на пол, глубокое чувство утраты, которое он ощутил, только усиливало его страдания.

Так же растерянно, неодобрительно нахмурившись, Клэр убрала ноги с его талии. Михаил аккуратно поставил ее на ноги, и она прислонилась к стене, ее руки по-прежнему лежали у него на плечах.

- Ты думаешь, что Ванесса - моя дочь? – выдохнула она, чуть не смеясь. - Мне было бы четырнадцать лет, когда она родилась!

Теперь настала очередь Михаила путаться.

- Ты не отрицаешь, что у тебя есть ребенок. И ты сама сказала, что отец твоего ребенка – мудак.

Клэр покраснела.

- Я говорила о тебе. Такое пещерное отношение иногда сводит меня с ума!

Он был отцом ее ребенка? Но девочка не была его дочерью... Шестеренки медленно крутились в голове Михаила. Он, спотыкаясь, сделал шаг назад, потом еще один. Коллектив зашевелился в его голове, в сочетании с неидентифицируемым ароматом, который окутывал Клэр. Его взгляд пробежался по всей длине ее тела, задержавшись на почти неразличимой округлости низа ее живота. Этой полноты раньше там не было. Ее грудь, хотя и была округлой, на самом деле стала тяжелее, чем две недели назад.

- Для того, у кого за плечами века прожитых лет, ты немного тормозишь, не так ли?

Яркая улыбка осветила черты ее лица, когда руки потянулись к животу. Михаил опустился на колени перед ней, приобнял ее и прижался щекой к ее утробе.

- Мой ребенок, - пробормотал он. - Ты носишь моего ребенка?

Клэр провела пальцами по его волосам, будто успокаивая его.

- Это мальчик, - прошептала она. - Не спрашивайте меня, откуда я это знаю.

Его ребенок. Его сын.

Эмоции наполнили грудь Михаила, и он подумал, что сейчас лопнет. Клэр никогда не принадлежала ему больше, чем в тот момент.

- Ты скрылась от меня...

В ее голосе звучало много эмоций, когда она прижалась к нему.

- Мне было страшно. Я запуталась. И путаюсь до сих пор. Я не понимаю, что я чувствую и почему. Ничто не имеет смысла, кроме того, что я хочу тебя, Михаил. Я никогда не чувствовала ничего более истинного или прямолинейного за всю мою жизнь.

- Я жил на протяжении веков. Воевал. Пускал кровь. Искал удовольствия, когда хотел. Видел искоренение моего народа и лежал беспомощным, погребенным, неспособным ничего сделать, черт побери. Я страдал. Но я никогда не любил. Только сейчас, только в этот момент, я знаю, каково это – любить по-настоящему. - Он прижал ладонь к ее животу. - Я люблю этого ребенка. Я люблю тебя.

Клэр выскользнула из его рук, ее мягкая кожа скользнула по его, когда она прошла мимо него в маленькой гостиной. Его взгляд следовал за ней, как магнит притягивал металл, он восхищался ее узкой талии, ее бедра стали шире, а зад прекрасно округлился.

- Ты не можешь любить кого-то, кого ты даже не знаешь. Ты думаешь, что это любовь, но это просто связь, которая заставляет тебя чувствовать себя так.

Каждый произнесенный слог был пронизан мягкой грустью, что прорезала сердце Михаила, не оставляя ничего, кроме окровавленных лохмотьев. Он повернулся к ней и поднялся с колен.

- Ты когда-нибудь любила, Клэр?

Тонкие черты ее лица окаменели.

- Нет.

- Тогда откуда ты знаешь, что я не могу любить тебя, и что ты, в свою очередь, не можешь любить меня?

Михаил осмотрел ее, кожа Клэр все еще была красной, на ее правой груди и горле все еще красовались отметины, которые он ей подарил. Она была олицетворением самого секса. Великолепная, чувственная и бесстыдная. Беременность придала ей округлость, которой она не обладала ранее, и мягкость, по которой он тосковал, стремясь слиться с ней обнаженными телами.

Она повернулась к нему спиной. Он пересек комнату, подошел туда, где она стояла, и прижался своим все еще жестким членом к ее сладкой попке. В его нежных объятиях она издала дрожащий вздох, и он протянул руки, чтобы взять тяжесть ее грудей в свои ладони.

- Ты была создана для меня, - прошептал он ей на ухо. - Боги сложили наш путь, и у нас не осталось выбора, кроме как последовать по нему. Как я могу не любить тебя? Мы две половинки одного целого. Соединившись сейчас, мы никогда не расстанемся.

- Я не понимаю.

Нежными поглаживаниями Михаил ласкал тугие пики ее сосков, теребил их, прежде чем ощутить фарфоровую сливочную плоть в своих ладонях. Клэр откинула голову на его плечо, когда ее веки закрылись, темные ресницы затрепетали.