Последний настоящий вампир (ЛП)

Клэр плыла по царству темного небытия. Голос Михаила пришел к ней, будто из широкого каньона, слабый и хриплый. Она не хотела оставлять это безболезненное место прохладного комфорта. Почему он хочет, чтобы она ушла оттуда? Может вместо того, чтобы уговаривать ее выйти, он должен присоединиться к ней. Разве он не устал бороться? Она устала.

Бесформенные руки зависли над тем местом, где была ее утроба. Где ее сын плавал в том же темном комфорте, не подозревая, что происходило во внешнем мире. Он был в безопасности. Защищен. Если она останется в этом месте, зло не сможет к нему прикоснуться…

Замешательство поднялось в глубине души Клэр. Безопасность, которую она искала, ушла, здесь вообще не было приюта, не так ли? Нет. Она умирала. Конечно, боль ушла. Беспокойство. Но независимо от того, как она хотела скрыться от мучительных пыток Грегора, ей пришлось вернуться. Она должна была дать своему ребенку шанс выжить. Черт, она должна была дать себе шанс! Как она могла остаться в этой мягком, темном царстве, когда ее душа была привязана к Михаилу на другой стороне?

Она не могла остаться.

Клэр будто поднималась со дна глубокого озера, ее легкие горели, когда она гребла руками и ногами через темную бездну в сторону приглушенного света, находящегося значительно выше ее. Просительные интонации Михаила становились все громче, все неотложнее, когда она пробиралась ближе, но мутные глубины не скользили по ее коже, как вода. Это был ил, тянущий ее вниз за ноги.

Перспектива невольно быть брошенной в эту жизнь, которая казалась такой привычной для Михаила, подхлестнула ее покинуть безопасность его защиты, и это дорого им стоило. Она думала, что она делает лучше, пока она не могла обдумать и решить для себя, какому миру она принадлежала. Правда, теперь она знала, что единственное место, которому она когда-либо принадлежала, было рядом с ним.

Независимо от того, где она жила, не смотря на расстояние между ними, его враги будут поджидать, чтобы забрать ее, использовать ее в качестве рычага, уничтожить ее в надежде обеспечить какие-то сумасшедшие предвзятые понятия о будущем. Она не выживет в мире Михаила в этом состоянии. Она не выживет сейчас. Она может жить только тогда, когда позволит ему сделать с собой то, что он хотел.

Только вампиром она это переживет.

Столько, сколько она могла помнить, Клэр полагалась исключительно на себя. Жизнь с наркоманкой давала человеку довольно заезженный взгляд на человечество. Доверия не существовала в мире лжи, эгоизма и насилия, в которых она воспитывалась. Это было столь же странное понятие, как сама любовь. Но Михаил заставил ее захотеть довериться ему. Чем-то пожертвовать ради чужого блага, а не потому, что она была просто красоткой. Свет над ней становился все ярче, и она приложила каждую унцию энергии в ее теле, чтобы выбраться на поверхность. Она не могла позволить Михаилу продолжать подвергать себя в опасности, потому что она была просто человеком и слишком слабой. Если бы она смогла пережить этот момент, то с удовольствием позволила бы ему обратить ее. На этой земле не было хуже боли, чем мысль о жизни без него. Не иметь возможности увидеть лицо своего малыша, глядящее на нее.

Она пробилась на поверхность со всхлипом, яркий свет над ее головой превратился в наружную лампочку, качающуюся вперед и назад, по кругу.

- Клэр? Клэр! - Еще один вдох наполнил ее легкие, когда лицо Михаила стало четче. - Будь со мной. Ты слышишь меня, Клэр? - Он легонько потряс ее. - Не смей оставлять меня!

- Ты заставил его страдать?

Ее голос звучал чужим в ушах, хриплый и слабый. Острая боль сдавила ее горло, и она сглотнула, во рту было сухо, слюны, чтобы язык отлип от неба, не хватило. Как она полностью пришла в себя, Клэр начал сожалеть, что так упорно пыталась уйти в небытие.

Боль была парализующей. Ослепительной в своей интенсивности. Она хотела очистить легкие криком, но у нее не было сил даже что крошечный писк. Все загорелось и замерзло, каждый нерв на ее теле был оголен. Этот ублюдок Грегор резал ее снова и снова, колол, делал все, чтобы вытащить из нее мучительный крик, чтобы заставить Михаила страдать. Он поднес нож к ее животу, провел по чреву острым концом…

- Ребенок! – прохрипела она. Ее руки были бесполезны, болтались как вареная вермишель, когда она пыталась схватиться за живот. Рыдание застряло у нее в горле. - О боже!

- Тише. - Михаил откинула волосы с ее лба, единственное место на теле, в котором она не чувствовала боли. - Ребенок в порядке, Клэр. Постарайтесь не двигаться.

Она приняла его слова, сомнение и тревога испортили его красивое лицо. Он придал ей уверенность, но он сам не был уверен. Слеза просочилась из уголка ее глаза и прокатилась к виску.

- Ванесса. – Беспокойство разрезало Клэр, как клинок Грегора. - Она здесь. Взаперти. В какой-то комнате. Пожалуйста, Михаил, не дай ей…

- Шшш. Не волнуйся, дорогая, мы найдем ее. И она будет в безопасности.

Облегчение было бальзамом на ее перегретой коже.

- Я умру, да?