Последний натиск на восток ч. 1 (СИ)

— И не вздумай перепутать или сократить их имена, — предупредил Стефан. — Они обидятся. А когда они обижаются… Не будем о плохом… Скажешь, Стефана убивают. Они нашего языка почти не знают, поэтому ори погромче «Стефан!» и води рукой по горлу. Тогда они все быстро поймут.

— Понял, — кивнул охранник и припустил, что есть мочи.

— Мы можем уйти, — сказал бледный, как полотно Марк. В дом набилось еще человек двадцать купцов и их семей. — Тебе не обязательно умирать из-за нас.

— Заткнись, Марк, — зло бросил Стефан, и начал взводить арбалет. — Да если вас на моих глазах поубивают, я в петлю полезу. Ни за что себе этого не прощу. Я же крестный твоему сыну. Забыл?

— Дай арбалет мне! — протянул руку Марк. — Не марайся об эту шваль.

— Нельзя! — покачал головой Стефан. — И никому нельзя! Ты не понимаешь. Я в своем праве. Мне ведь даже штраф не присудят, я же свой дом защищаю. Уйди в дальнюю комнату, Марк!

Евнух вышел на улицу, а Вацлав, сгорая от стыда, мерил шагами комнату. Его защищал этот слабосильный человек, лишенный мужества с малых лет. Воин готов был провалиться сквозь землю.

— Получи, сволочь! — послышался голос Стефана и короткий всхлип какого-то бедолаги, в которого, видимо, прилетела стрела арбалета.

— Гля, старшой, какой кастрат отважный, — глубокомысленно покивал головой Неждан. — Надо же, никогда бы не подумал!

— Убил! — послышались крики с улицы. — Убил, кастрат проклятый! Ну, конец тебе!

— Бей эту сволочь! — орал кто-то, а потом завыл в голос. — А-а-а!

— Лавки, столы, стулья, всю мебель тащите на улицу, — скомандовал бледный, как мел Стефан, который зашел в комнату. — Она тут шириной в восемь шагов. Валите все в кучу. Из-за нее отобьемся.

Неждан и Вацлав переглянулись и потащили на улицу изящную резную кушетку. Остальные купцы взяли лавки, стулья и даже сундуки с добром. Их тут было немало. В кучу, перегородившую улицу, полетела даже кровать доместика, разломанная на куски, а купцы, обнажив оружие, стали плечом к плечу. Бургундцы, франки, словене, наемные ромеи… Они были готовы.

Горожане сорвали двери с соседних домов. Их было много, намного больше, чем защитников жидкой баррикады. Укрывшиеся за импровизированными щитами горожане шли неспешно, подбадривая себя руганью и угрозами. Арбалетная стрела ударила в дерево с сухим стуком, и это стало сигналом. Погромщики с воплями побежали вперед. Впереди пошли крепкие мужики с остро заточенными кольями. Прямо перед Вацлавом какой-то горожанин, сопя, пытался перелезть через обломки мебели. Воин схватил дрын, которым ромей пытался его достать и дернул на себя. Тот не устоял, застряв ногой в дереве баррикады.

— Хха! — ударил Вацлав на выдохе. Так, как учили опытные воины в Сиротской Сотне. Так, как учили его франки, служившие в Тайном Приказе. Они с сызмальства учились владеть своими ножами длиной в локоть. Ромей осел, неверяще глядя на клинок, который зашел ему в живот снизу вверх. В его глазах поселилась тоска, которая сменилась паволокой смерти. Он еще жил, а по его телу уже лез следующий боец. Причина храбрости константинопольской черни стала ясна. Они разгромили по дороге винный погреб и были пьяны. Удар в ногу. Ромей завыл. Шея! Куча тел перед Вацлавом все росла. Он бил экономно, поглядывая вправо, где, сберегая дыхание, бился Неждан. Суровый немногословный мужик был спокоен, словно делал какую-то привычную работу. Посматривал Вацлав и налево, туда, где ополоумевший от страха доместик Стефан пускал стрелу за стрелой из своего арбалета. У него тряслись руки, и большая часть стрел уходила в никуда, но толпа была хорошей целью. Даже такой никчемный стрелок собрал неплохую жатву.

Строй купцов опасно прогнулся, многие погибли или оказались ранеными. А толпа ромеев все шла и шла, чувствуя скорую победу. Рядом с Вацлавом прорвался какой-то оборванец с дубинкой, которую занес над головой евнуха. Тот обреченно опустил разряженный арбалет и крепко зажмурил глаза. На его тунике расплылось мокрое пятно.

— Хха! — выдохнул Вацлав и ударил ромея по шее, перерубив ее до кости.

Оборванец упал прямо в объятия доместика, заливая его с ног до головы толчками алой крови из перерубленной жилы. Евнух тоненько завизжал и упал, придавленный телом врага.

— Конец нам, старшой! — крикнул Неждан, покрытый чужой кровью. — Прощай, что ли! На том свете свидимся!

— Прощай, Неждан! — крикнул Вацлав, рассекая бедренные сосуды какому-то пузатому лавочнику, пьяному в дым. Он приготовился к смерти, баррикаду они потеряли, а значит жить осталось совсем недолго. На открытой улице их просто поднимут на колья.

— То-о-ор! — раздался протяжный крик. — Кто не бросать оружие, мы убивать на месте! — Поперек улицы стоял строй щитоносцев, закованный в броню. Впереди маячила фигура известного всему Константинополю Сигурда Ужас Авар. И он в предвкушении поигрывал своим чудовищным топором.

— Варанги! — охнул кто-то в толпе, и строй нападавший рассыпался. Видно, данов тут хорошо знали.