Последний натиск на восток ч. 1

— Не будет никаких собак, — уверил его Стефан. — Я тебе клянусь! Просто ходи перед толпой людей и что-нибудь говори.

— А что говорить? — спросил Сигурд.

— Да что хочешь, то и говори, — махнул рукой Стефан. — Тут твоего языка все равно никто не понимает. Можешь подойти к кому-нибудь и легонько приподнять, чтобы он испугался.

— Приподнять? Это я могу! — по-детски обрадовался Сигурд. — Ну, пошли, что ли!

Резные двери, покрытые позолотой, раскрылись, и тронный зал, заполненный толпой людей, увешанных золотом и шелками, коротко выдохнул. Демон, закованный в железо, зашел туда, коротко поклонился Шахрваразу и застыл, словно статуя. В зале был полумрак, и лишь в некоторых светильниках колыхались робкие языки пламени, бросая отблески на перепуганные лица собравшихся людей.

— Сиятельные! — Стефан заговорил на арамейском наречии, которое здесь понимали все. — Император Ираклий, да продлятся годы его, с прискорбием узнал, что Крест Животворящий, который томится в плену, все еще не найден. Персия уже наказана за это чудовищное кощунство, но наказания не закончены. Император призвал из подземного мира даэва Аэшму[15], который найдет крест или убьет всех, кто тут находится. Демон сожрет душу того, кто знает, где сокровище, и не признается в этом! С позволения величайшего царя царей, мы начинаем! — и он перешел на германский. — Сигурд! Давай!

— Я вижу перед собой кучу баб! — прорычал Сигурд. — Вы одеты, словно константинопольские шлюхи! От вас воняет духами!

— Демон сказал, что он сейчас будет искать виновного! — начал Стефан.

Сигурд прошел мимо ряда придворных, свирепо поглядывая на них и приговаривая:

— Да сколько же на них золота! Клянусь сиськами Фрейи, тут можно купить всю Данию!

— Демон говорит, что он почуял того, кто знает…, — загробным голосом проговорил Стефан. — Он найдет его и сожрет его душу. Пока не поздно, признайтесь…

По ряду людей пробежала волна ужаса. В демонов тут верили, и верили совершено искренне. Целая книга священного текста Авесты была посвящена борьбе с ними. «Закон против даэвов», так она называлась. Вся религия огнепоклонников было основана на борьбе добра и зла. А даэвы — это же верные слуги Ангра Майнью, олицетворения вселенского зла. Несколько человек упало в обморок, а по залу разнеслась резкая вонь. Кто-то испугался слишком сильно.

— Сигурд! — негромко сказал Стефан. — Вон тот, толстый, слева от тебя. У него глаза бегают. Напугай-ка его, как следует.

Сигурд подошел к толстяку, пристально посмотрел на него и поднял на уровень глаз одной рукой, словно ребенка. Он с шумом вдохнул воздух, обнюхивая несчастного.

— Не ешь мою душу, демон, — тоненько заверещал придворный. — Я не знаю, где крест, но я знаю того, кто знает! Я молчать не буду! Я все скажу! Только пощади!

Сигурд уронил его на пол и подошел к следующему царедворцу. Он был в восторге. Еще никогда он так легко и весело не зарабатывал такие большие деньги.

— Если взять запасных коней, то к Пасхе мы будет в Иерусалиме, — удовлетворенно пробормотал Стефан. — Дева Мария, бедная моя задница! Ну почему все слуги императора белокожие и толстые, и только один я худой, как палка и черный, как водонос. Господи боже, ну за что такая несправедливость!

Глава 10

Апрель 630 года. Новгород. Словения.

Крепостная стена в Новгороде была закрыта лесами, на которых, словно муравьи, копошились сотни людей. Дорого, безумно дорого стоило оторвать их всех от сохи, но другого выхода у князя просто не было. Где-то там, далеко на западе, бургундцы и даны прямо сейчас покупают своими жизнями еще год отсрочки для словенского княжества. Этим летом крепость будет закончена, и никакие франки взять ее не смогут. Это не авары, которые принесли из далекого Китая секрет метательных машин. Это не поселившиеся в Греции словене, которые собаку съели на осадах и штурмах ромейских крепостей. Это франки, которые были лучшей пехотой своего времени, и останутся ей еще две сотни лет. Но лучшими они будут в полевых сражениях, но не во взятии крепостей. И это внушало определенную надежду.

Селедка, что шла из Гамбурга непрерывным потоком, сначала была встречена с восторгом, но теперь восторги поутихли, и неведомая рыба стала обыденностью. Весь рабочий люд ел ее, потому как дешево. Куда дешевле, чем хорошая щука или осетр. В богатых домах подавать селедку считалось делом постыдным, и только князь, который плевать хотел на условности, которые все сильнее и сильнее опутывали местный бомонд, с удовольствием ел соленую рыбку с лучком и маслицем. Разделял его взгляды и владыка Григорий, который в пост мяса не употреблял, а хорошая рыба скрашивала его тяготы, разнообразя и без того богатый стол. Кормили селедкой и Сиротскую Сотню, восьмая рота которой прямо сейчас готовилась к выпускным экзаменам.

— Первый взвод! Рубка лозы! — орал дядька — наставник, обрин из знатного рода. — Второй взвод! Глиняным истуканам головы рубить! Третий взвод! Отработка копейного удара!