Последний орк

— Если сегодня мы раздаем серебро, значит, завтра мы прорвем осаду. Значит, скоро будет что покупать, и у людей будут на это деньги, — объяснил Ранкстрайл. Он взвешивал каждое слово, опираясь на свой многолетний опыт бедняка. — Лишь надежда может обмануть голод. Надежда может наполнить животы почти так же, как фасоль.

Королева-ведьма долго смотрела на него.

— Точно! — воскликнула она. — Надежда насыщает почти так же, как червивая каша! Меньше, чем яйца, но больше, чем ежевика. Я совсем позабыла об этом…

Она согласно кивнула, и на ее лице показалась едва заметная улыбка. После долгого молчаливого раздумья она объявила:

— Мы раздадим серебро, капитан. И раздадим землю: она больше не будет считаться собственностью графства, а будет принадлежать тому, кто работает на ней, орошая ее своей кровью и потом. У каждого земледельца будут свои собственные поля, как в Арстриде и в Эрброу, и он сможет оставить их в наследство своим детям. Если завтра мы будем сражаться, если прорвем осаду, крестьяне перестанут быть рабами, которых можно продавать и покупать, как мулов и быков. Если мы потерпим поражение, то погибнут все, до последнего нищего ребенка, до последней блохастой курицы на этой земле. Но никто из нас не умрет рабом — мы погибнем свободными людьми. Пошлите глашатая объявить, что все лавки, бойни, мастерские и прачечные также принадлежат отныне не графству, а тем, кто в них работает.

— Значит, мы все-таки атакуем? Мы не будем есть лошадей?

— Пока не знаю. Я сказала «если».

С помощью коменданта королевского дворца Ранкстрайл пересчитал все серебряные монеты в трех сундуках и разделил их поровну на каждую семью.

Он лично раздал деньги, а вместе с ними вручил каждой семье по куску пергамента, подготовленному церемониймейстером и заверенному королевской подписью и печатью: в документе говорилось, что каждая семья теперь становилась полноправным владельцем земли, на которой прежде работала.

Вскоре Ранкстрайл вернулся в зал Большого совета.

— У нас есть воины для атаки, госпожа! — радостно объявил он.

— Неужели? И где же вы их нашли? — побледнев, спросила королева.

— Во внутреннем дворе.

— Но разве там не располагались беженцы?

— Теперь они воины — каждый из них может держать оружие в руках. Прежде они были не более чем простолюдинами — теперь они свободные люди, землевладельцы. Орки заняли землю, которая принадлежит им. Орки жрут их капусту и рубят на дрова их яблони. Люди хотят сражаться с врагами, и они будут сражаться. Если мы не поведем их в бой этой ночью, то завтра они сами выйдут за ворота.

Королева глубоко задумалась, перед тем как ответить.

— Мы поведем их на рассвете, — решила она. — Может, еще не все потеряно. Если лучники прикроют нас, мы сможем продвинуться до зарослей тростника и попытаться снова прорвать осаду. Главное, добраться до их обозов с продовольствием. Новый мост орков наверняка спрятан где-то в тростнике — это единственное место, которое не видно отсюда. У нас еще есть несколько воспламеняющихся склянок. Мы должны освободить от орков северный берег. Дух врага будет сломлен, а у нас будет что поесть. Мы сможем выиграть время. Рано или поздно придет подкрепление. Кавалеристы, которых вы вызволили из плена, шли нам на помощь. За ними придут и другие.

Церемониймейстер быстро охладил ее пыл:

— И чем же вы собираетесь вооружать ваших так называемых воинов? Оружейные склады Далигара пусты. Или вы пошлете людей на орков с крестьянскими вилами и пращами?

Королева-ведьма и капитан обменялись взглядами и ответили в один голос:

— Королевские мечи!

— Королевские мечи? — возмутился церемониймейстер. — Вы хотите дать оборванцам мечи наших королей?

Королева-ведьма даже не рассердилась на него. Она мягко сказала, что для древних королей было бы честью, если бы их драгоценные мечи принесли хоть какую-то пользу, вместо того чтобы просто поддерживать их каменные руки. Розальба любезно объяснила церемониймейстеру, что древние короли не имели бы ничего против, если бы узнали, что их народ спасал их мечами своих детей и кур, после того как благородные защитники города смылись, унося подальше от войны свои драгоценные задницы, а заодно и городскую казну. Почти с нежностью она добавила, что если церемониймейстер еще раз произнесет слово «оборванцы», его голова окажется на одном из кольев Далигара на самой высокой крепостной стене, заменив собой красные знамена, сожженные в их первой атаке. Причем она лично позаботится о приведении приговора в исполнение, так что досадное отсутствие палача ничем ему не поможет.

Чтобы снять мечи со статуй, нужны были молоток и зубило. Работа шла медленно. Многие из крестьян помогали им, но они не владели этим ремеслом и не имели нужных инструментов. Им удалось освободить менее полудюжины мечей, когда комендант королевского дворца объявил о прибытии некой делегации.

Ранкстрайл, королева-ведьма и церемониймейстер, белые от мраморной пыли, словно заснеженные деревья зимой, направились к тронному залу, по дороге отряхивая с себя пыль и стараясь спасти то, что осталось от их величественности.